Я активировал его Связь.

Так-так… сам Дмитар покинул дворец. А вот второй мой недоброжелатель оставался здесь. Причём, не абы где, а на втором этаже — месте, где обычно восседает самая высшая знать. Княжеский кабинет и покои находились там же.

— Господин Добрынин, — приятный, но напряжённый голос был мне знаком — помощница князя. Снова она подкралась ко мне незаметно. — Прошу Вас проследовать за мной.

Вот только на этот раз рядом с ней было сразу четверо гвардейцев. Весь внешний вид которых говорил о том, что выбора мне не предлагают.

Хоть не дознаватель, а помощница. Хороший знак.

Мы пошли наверх, я задал ей вопрос:

— Что с князем Адрианом?

В этот момент она споткнулась, но я успел подхватить её за локоть. За что сразу же заполучил неодобрительные взгляды гвардейцев.

— Благодарю, — мертвенным тоном сказала она, поправляя очки. — Прошу Вас не задавать вопросов. Пожалуйста.

— Да, конечно, — напоследок я мягко сжал её локоть, в знак поддержки. Она благодарно, но вымученно мне улыбнулась. По её глазам я видел — она была готова расплакаться.

Плохой… очень плохой знак.

Через минуту мы добрались до кабинета, в котором меня ждали два человека. Тех, от чьих решений зависело всё княжество — Иллирия.

Иронично, что одного из них я и искал.

— Проходи и присаживайся, Виктор, — услышал я. Мужчина, сказавший это, сидел в кожаном кресле. Его цепкие серые глаза изучали меня, пока он затягивался дорогой сигарой, что я совершенно не одобрял.

Я узнал его. По узкому лицу, по рассыпанным в волосах сединам, по уху, которое наполовину было оторвано много лет назад.

Его звали Михаэль Кнежевич — глава клана Кнежевичей, герой последней войны и, по совместительству, владелец одной трети всей оборонной промышленности Иллирии. Его влияние было сложно переоценить.

— Приветствую, — ответил я, не шелохнувшись. — Для меня честь, граф Кнежевич, что Вы знаете моё имя. До этого дня мы не встречались.

— Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты представляешь, — он выдохнул клуб дыма. — И сейчас узнаю остальное. Ты САМ мне расскажешь, — его глаза сверкнули, он пальцем указал на стоящую напротив него табуретку. — Садись.

— Не представляю, чем могу быть полезен, Ваше Сиятельство, — произнёс я, медленно двинувшись к табуретке. Но подойдя к ней, не спешил садиться. На фоне двух роскошных кресел, в которых сидели мои собеседники, она выглядела как место позора.

— Ты здесь для того, чтобы отвечать на вопросы, а не рассуждать, — со сталью в голосе произнёс граф Кнежевич. — У меня ОЧЕНЬ мало времени. И с каждым лишним словом, которое ты произнесёшь, растут твои шансы отправиться в менее гостеприимное место. Там не церемонятся ни с кем. Будь ты хоть баном, хоть графом, хоть любимым оруженосцем князя. И, тем более, чужаком.

Это была почти неприкрытая угроза сдать меня дознавателям. С его положением было не сложно надавить на меня, используя этот козырь.

Обычный человек бы сел и послушно исполнил все его поручения.

А я?

Нет, не в моём стиле было «проглатывать» такое отношение. Привычки не те.

— Вы правы. Я — чужак в этой стране. Именно поэтому, в случае нарушения моих прав, я имею полное право обратиться в консульство российской Империи. За защитой, консультациями и поддержкой своей Родины. Для княжества Иллирия это будем первым шагом к международному скандалу.

Граф Кнежевич смотрел на меня так, будто хотел раздавить своим взглядом. Я же спокойно, без вызова, отвечал на эту зрительную дуэль.

Обстановка накалялась.

— Дорогой граф, давайте не будем давить на нашего гостя, — мягко произнёс второй аристократ княжества в этом зале.

На вид ему было чуть младше пятидесяти. Он обладал типичной средиземноморской внешностью: большими карими глазами, чуть смуглой кожей и волнистыми чёрными волосами, почти без седины, уложенными назад.

Именно к этому человеку вела тонкая энергетическая нить Связи Дмитара.

Вот, кто хотел вовлечь меня в конфликт чужими руками, на глазах у всей аристократии княжества.

И его я тоже знал.

Иван Франкопан, глава одного из кланов-основателей Иллирии. Он был вторым по влиянию человеком в стране и самым известным франкофилом — любителем всего французского. Даже лягушек ел, о чём не стеснялся рассказывать прессе.

Он произнёс:

— Присаживайтесь, господин Добрынин. Нам нужно узнать только одну вещь: о чём вы беседовали с князем во время вашей встречи. После чего мы отпустим Вас.