Вперёд выехал один воин и, показав в сторону телеги, поставленным голосом произнёс.

— Перед тобой воевода Великого княжества Московского, князь Василий Фёдорович Шуйский.

— Господин князь, — поклонился я. Следом поклонился отцу Варлааму. — Батюшка.

Воевода спешился, подошёл ко мне. Посмотрел внимательно.

— Ты Митрий?

— Да.

Мы были почти одного роста и, хоть тот был гораздо старше, было видно, он ещё помнит с какой стороны держаться за клинок. Крепкий, поджарый, а во взгляде чувствовалась сила. Подчёркиваю, не власть, а именно сила.

— Благодарю тебя за спасение моего племянника, — неожиданно для всех поклонился он. При чём этого не ожидал не только я, а и его приближённые. — Ты сделал то, что не смог никто другой.

— Эм… Рад был помочь, — ещё ниже склонился я, стараясь следовать букве этикета, вбитого в мою голову боярыней Любавой.

Моё поведение, судя по всему, было оценено благосклонно, и он кивнул в сторону священника.

— Митрий, я хочу сделать тебе предложение, — сказал Шуйский, при этом не озвучил какое.

Разумеется, я насторожился.

— Какое?

— Едь с нами в Москву. Станешь лекарем при моём дворе. Буду платить хорошо. Деньги не имеют значения. Представлю тебя великому князю* Ивану Васильевичу. Дом огромный, подворье и холопы. Ни в чём себе отказывать не будешь.

(От авторов: В начале правления Иван III ещё не использовал титул «государь всея Руси», который он начнёт применять позже, после присоединения Новгорода (1478) и других земель.)

— Благодарю за предложение. Но я не могу.

Василий Фёдорович нахмурился. Не этого ответа он ждал.

— Почему?

— Я нужен здесь. В Курмыше. У меня свои дела, свои люди.

Он посмотрел на меня внимательно.

— Свои дела? Какие? — с интересом спросил князь.

— Кузница. Холопы. Хозяйство.

Он усмехнулся.

— Кузница? Ты кузнец?

— И кузнец тоже.

Василий Фёдорович покачал головой.

— Лекарь и кузнец одновременно, — задумчиво произнес он. — Не часто такое встретишь. Хотя я видел у Ярослава твою трость. — Он сделал паузу. — Хотя, ладно. Об этом позже поговорим. Если передумаешь, приезжай. Двери для тебя всегда открыты. Ратибору же скажу, чтоб не смел тебя удерживать. Так что имей это в виду.

— Благодарю, — снова поклонился я.

После этого гости уехали в сторону боярского терема.

Я стоял у ворот, провожая взглядом удаляющийся обоз Шуйского. Пыль ещё не успела осесть, а я уже чувствовал, что это далеко не конец.

Разумеется, я отчётливо понимал, что он мне сделал очень хорошее предложение. Но что-то внутри меня сопротивлялось этой мысли. Наверное, потому что я понимал, что чем ближе к власть имущим, тем меньше у меня останется свободы. И тем больше моей жизни будет угрожать опасность.

Но это был не мой путь. Если уж я и пробьюсь к власти, то должен за спиной иметь силу, с которой будут считаться. Скажу честно, пока я даже не представлял каким должен быть этот путь. Ведь без понимания, что происходит при дворе Ивана III, разобраться в этом не представлялось возможным.

У уже вечером ко мне на двор приехал Ярослав.

Весть о том, что в Курмыш выехал его дядя, настигла его во время охоты и было это несколько дней назад. Пока вернулся домой, собрался… в общем, приехал он на несколько часов позже Шуйского. И первым делом Ярослав наведался ко мне на подворье. Мы обнялись, обменялись дежурными фразами. Узнав, что Шуйский уже здесь, Ярослав умчался к дому боярина. Там он пробыл несколько часов, после чего вернулся ко мне домой.

Мы выпили… куда ж без этого. И в ходе разговора я начал понимать, чем вызван интерес Ивана III к моей персоне.

Оказывается, всему виной Славик! Весть о том, что княжич больше не калечный, дошла до Москвы, и великий князь вызвал его к себе.

Вот не знаю, как бы я поступил на его месте. Ведь предупреждал его, что если ногу нагружать больше, то могут появиться осложнения. Но Славик… наверное, как и все молодые в этом возрасте, понадеялся на русское авось, и отправился в дорогу. Нет, чтобы сослаться на состояние здоровья, и сказать, что нога ещё окончательно не зажила…! В общем, он попёрся из Нижнего Новгорода в Москву. Хорошо хоть весь путь преодолел на крытой телеге, а не верхом на коне.

— И как ножка? — не скрывая издёвки, страдальческим голосом спросил я.

— Болела, конечно, — не стал отрицать Ярослав. — Но кто я такой, чтоб Великому князю отказывать?

— Сейчас болит? — спросил я.

— Нет, — ответил он.

— А трость? Зачем её таскаешь?

— По привычке, — ответил он, после чего я с ехидством посмотрел на него. И он сразу сдался. — Ну ладно, нравится она мне.

— Ну, коли нравится, носи её сколько хочешь. Это ж подарок. Лучше скажи, про клинок кто-нибудь в курсе?