Постепенно жидкость становилась гуще и темнее. А через несколько часов на дне котла остался белый налёт, который я соскрёб ножом и пересыпал в глиняный сосуд.

Дальше — металл.

Я выбрал два куска. Как я уже говорил, нужно мягкое железо, которое гнётся, но не ломается. И второе — это твёрдая сталь, что хорошо держит заточку, но хрупкая.

Нарезал их на тонкие пластины. По пять штук каждого. Сложил стопкой чередуя: железо — сталь, железо — сталь.

Потом посыпал поташем. Обвязал проволокой, чтобы слои не разошлись, и положил в горн. Доброслав стоял на мехах, раздувая до максимума угли. Боже, какой жар стоял в кузне. Металл начал светиться — сначала красным, потом оранжевым, потом жёлтым.

Я следил за цветом. Когда металл стал соломенно-жёлтым, почти белым, вытащил пакет клещами.

— Быстро! На наковальню!

Доброслав подскочил и помог придержать пакет. Я же схватил молот и начал бить. Не со всей силы, а аккуратно, стараясь чтобы метал схватился вначале по краям, а потом уже стал бить по всей длине.

Наконец-то я проковал весь пакет и положил остывать. Потом проверил слои.

— «Ну что ж… неидеально, конечно, но пакет стал единым куском. А значит я иду в правильном направлении».

— Первый этап, — сказал я. — Теперь складываем снова.

Доброслав вытер пот со лба.

— Сколько раз ты собираешься это делать?

— Пять. Может, шесть.

Я раскалил пакет снова. Положил на наковальню, зубилом сделал зарубку посередине. Согнул пополам. Снова посыпал поташем, снова в горн.

Раскалил добела и вытащил, проковал. Слои снова сварились. Повторил процесс. Ещё раз. И ещё.

После пятого раза у меня в руках был брусок длиной сантиметров тридцать, шириной — пять. Слоёв в нём было, по моим прикидкам, тридцать два после пятого складывания.

— «А нет, больше! — сообразил я. Ведь начинал с десяти пластин, а значит… триста двадцать слоёв. — Думаю, этого достаточно».

Я положил брусок остывать. На этом я решил на сегодня закончить, и мы вышли из кузницы.

На следующий день я приступил к выковыванию самого клинка.

Взял вчерашний брусок, что получился после многократного складывания. Доброслава отправил на мехи. Раскалив брусок начал вытягивать его молотом. Металл стал послушно вытягивался. Я следил внимательно за формой. Клинок должен быть изогнутым, всё-таки это сабля, а не меч. Изгиб помогает резать, а не просто рубить.

Вытянул до нужной длины, примерно метр, и потом начал формировать остриё. Дальше — спуски. Если простыми словами, это когда клинок утончается к лезвию. И это его самая сложная часть. Если сделать неравномерно, клинок будет кривым, резать плохо.

Я ковал спуски, примериваясь к каждому удару. Проверял на глаз, прикладывал к ровной поверхности, снова ковал.

И к вечеру форма была готова. Клинок получился таким, как я хотел. Изогнутый, с острым концом, с ровными спусками. Но ещё мягкий, ибо нужна была закалка*. (*Закалка — это когда раскаляешь металл, потом резко охлаждаешь. Сталь становится твёрдой, но хрупкой. Чтобы убрать хрупкость, делают отпуск — снова нагревают, но не так сильно.)

Для этого я раскалил клинок до вишнёво-красного цвета. Следил внимательно, ведь цвет должен быть равномерным по всей длине. Потом опустил в бочку с водой. Пар тут же взметнулся вверх, а вода забурлила.

Я держал клинок, пока он не остыл. Вытащил и внимательно осмотрел, боясь, что он где-нибудь треснет. И такое вполне могло произойти, но сегодня удача была на моей стороне.

Потом проверил на твёрдость. Всё было нормально, и тогда я снова нагрел клинок, но уже слабее. До соломенного цвета. Подержал так минут пять, остудил на воздухе.

Теперь клинок был и твёрдым, и не таким хрупким.

Оставалось последнее — отполировать и протравить. Я взял крупный песок, начал шлифовать клинок. Долгое занятие, но мне даже нравилось. Делал-то для себя.

Потом взял мелкий песок, повторил. Потом золу. Клинок становился всё более гладким, блестящим. Когда закончил, посмотрел на отражение и увидел себя в металле, как в зеркале.

— «О, я красавчик!» — ухмыльнулся я от своей скоромности.

Дальше — травление. Для этого я взял остатки купоросного масла, что оставались после изготовления эфира. Разбавил водой один к трём. Опустил клинок в раствор.

Кислота начала разъедать металл. Но не равномерно. Разные слои реагировали по-разному. Мягкое железо разъедалось быстрее, твёрдая сталь — медленнее. Я продержал клинок в кислоте минут десять. Потом вытащил и промыл водой.

И начал расплываться в улыбке. На клинке проявился узор. Волнистые линии по всей длине клинка. Светлые и тёмные полосы, переплетённые, как волны на воде. Дамаск.

Я не мог оторвать взгляд.

— Получилось!