Артем был надежным, порядочным парнем. Может, Кристина с ним наконец остепенится и перестанет коллекционировать разбитые сердца адептов. Отличная пара получится.

— Рад за вас, — искренне сказал я. — Кстати, Игоря Степановича не видела?

— Нет, с утра не было, — она снова стала серьезной. — Странно, обычно он первый приходит, еще до меня.

Итак, это не мне показалось. Весь пост его не видел.

Значит, он не застрял в каком-то другом отделении. Он просто… не пришел в больницу. А как же наша договоренность? Встреча с Кобрук после совещания.

Он не тот человек, чтобы просто «забить» на такое. Это начинало пахнуть очень скверно.

— А новые пациенты есть? — спросил я, чтобы исключить последнюю логичную причину.

— Увы, нет. Выходные на удивление спокойные были. А старых уже хомяки… то есть, ординаторы, разобрали, — отрапортовала она.

Я достал телефон, нашел в контактах номер Шаповалова и нажал на вызов. Пошли длинные, монотонные гудки.

Один, второй, третий… На пятом гудке звонок резко оборвался. Сброс.

Вот это уже было не просто странно. Это был красный флаг.

Не брать трубку — это одно. Он мог быть на совещании, в душе, да где угодно. Но сброс…

Сброс — это активное действие. Это означало, что он видел мой звонок, но не мог или не хотел на него отвечать. Учитывая его педантичную пунктуальность и наш вчерашний важнейший разговор… вариант «не хочет» отпадал сам собой.

Оставался только один. «Не может». И этот вариант мне нравился гораздо, гораздо меньше.

Следующие два часа я пытался утонуть в рутине, забить голову работой, чтобы вытеснить неприятное предчувствие.

Сначала прибежал взволнованный Славик с вопросом по антибиотикам для пациента с острым холециститом. Затем появился Фролов — уточнить схему снижения дозировки гормонов для Бельского. Потом Величко притащил длинную ленту ЭКГ с сомнительными изменениями у молодого пациента.

— Смотри, Илья, — он ткнул пальцем в бумагу. — Тут в третьем отведении зубец Т какой-то странный, высокий и заостренный…

Синдром ранней реполяризации желудочков. Классика.

Вариант нормы у молодых и здоровых. Месяц назад они бы подняли на уши всю кардиологию, подозревая инфаркт миокарда. А сейчас… просто сомневаются.

Прогресс. Но объяснять все равно надо. Терпеливо, по пунктам.

— Это ранняя реполяризация, Семен. У молодых, особенно у спортсменов, часто встречается. Не патология, можешь спать спокойно.

Эта рутина на время успокаивала. Создавала иллюзию, что все идет по плану, что мир стабилен и предсказуем. Хотя я нутром чувствовал, что главный план на сегодня уже летит ко всем чертям.

В коридоре, нарушая нашу рабочую идиллию, появился магистр Журавлев.

Важный, как индюк, в идеально накрахмаленном халате, он прошествовал мимо сестринского поста, удостоил меня снисходительным, величественным кивком и проследовал дальше вглубь отделения.

Фырк, до этого дремавший у меня на плече, тут же оживился. Он спрыгнул на пол, выпятил свою тощую бурундучью грудь и прошелся парой шагов, комично копируя надменную походку магистра.

— Смотрите все на меня! Я павлин! Я самый красивый! — проскрипел он у меня в голове. — Все должны пасть ниц и восхищаться моим великолепным оперением!

Фырк, как всегда, был точен в своих метафорах. Журавлев действительно походил на павлина в курятнике.

Яркий, шумный, горделивый и абсолютно бесполезный с практической точки зрения. Но его появление именно сейчас… это не было совпадением. В моем мире не бывает таких совпадений.

— Но он не просто так тут дефилирует, — мысленно сказал я Фырку, наблюдая за удаляющейся спиной магистра. — Что-то вынюхивает.

— Или высматривает, — тут же откликнулся фамильяр. — Заметил, как он на дверь кабинета Шаповалова покосился? Долго так, с интересом.

Наблюдение Фырка стало последней каплей. Связь между отсутствием Шаповалова и присутствием Журавлева стала для меня пугающе очевидной.

Пазл начал складываться, и картина мне совсем не нравилась.

Шаповалов, самый пунктуальный человек в мире, не приходит на работу и сбрасывает мои звонки. А его главный враг, Журавлев, разгуливает по его отделению с видом победителя и косится на дверь его кабинета.

Это похоже на рейдерский захват. Только захватывают не бизнес, а власть.

Я снова достал телефон. Пальцы сами нашли в списке контакт «Шаповалов И. С.». Вызов.

На этот раз было по-другому. Не сброс. Просто длинные, безнадежные гудки, уходящие в пустоту. Один. Второй. Третий. Четвертый.

Хуже. Гораздо хуже. Теперь он даже не сбрасывал. Телефон просто лежал где-то, а его хозяин… Где его хозяин?

В обед я сидел в гудящей, как улей, больничной столовой, механически ковыряя вилкой пюре. Запах котлет, борща и хлорки смешивался в один, неповторимый аромат казенного общепита.