— А ты что, прямо уже будешь там институт выбирать?

— Нет, у нашей галереи там будет презентация, и я тоже буду задействована.

— Да? И что ты там будешь делать?

— Ну, придёшь, увидишь, я тебе не буду рассказывать заранее.

— Ну, ладно. И когда эта презентация?

— Презентация будет послезавтра. Мне же надо, чтобы кто-то меня увидел. Кто-то. Особенно ты.

Я улыбнулся, глядя на неё.

— Давай, доедай скорее свою яичницу, — скомандовала Настя.

— Ты что, всю клубнику уже съела, даже мне не оставила?

— Ты же сказал, что можно, — хихикнула она. — Я тебе на перемене куплю.

— Сомневаюсь, — усмехнулся я.

— Слушай, — поменяла она резко тему. — Мне вчера Назар звонил.

— Прошка, что ли? — нахмурился я.

— Прошка немного растерянно кивнула Настя. — И знаешь что? Он прощения просил.

— У тебя прощения?

— Ну да, а у кого? Не у тебя же. За то, что, короче, приставал ко мне. И мне прям так его жалко стало.

— Ну, так-то он, может, парень и неплохой… Ситуация у него, конечно, Настя, хреновая, что уж там говорить Не знаю, как там он с матерью справляется.

— Я ему очень сочувствую, — сказала она. — Короче… выразила соболезнования.

— Молодец, — кивнул я. — Это хорошо, это по-человечески. Только Настя, пожалуйста, не дай себя обмануть. Он не изменился за эти несколько последних дней. Это всё тот же Прошка, который пытался увезти тебя на своей машине, и…

— Да, я знаю, знаю, — перебила она. — Я же не собираюсь с ним там типа дружбу водить. Но просто мне показалось странным, что он позвонил.

— Мне тоже, — нахмурился я. — А про меня не спрашивал?

— Да… — удивилась Настя. — А я сказала, что давно тебя не видела.

— Это хорошо, — задумчиво кивнул я.

— Слушай, а вообще, я хочу тебе сказать, у нас там в лаборатории такие классные проекты, так здорово, что Григорий Александрович создал этот фонд поддержки культуры. И он сейчас ещё наполнен. И как бы этот год, как это называется-то, финансовый год или что там такое, ну, короче, всё, что запланировано в этом и следующем году на реализацию проектов лаборатории, оно всё будет. А там такие проекты! Обалдеть можно!

— Да? — вставил я словечко, чтобы казаться вовлечённым.

— Там есть такой мальчик, он тоже в десятом, как и ты, учится. Так вот, он сделал, ну не сам, там у него типа команда. Неважно! Он сделал инсталляцию на стыке кибернетики, чего-то вроде панка и абстракционизма. Это вообще космос, Серёж! В общем, толковый такой парень, я тебе скажу. Очень хорошо разбирается. Он сам этого робота сделал, ты представляешь? И у него такое чувство цвета, просто восхитительное. Я такие цвета в жизни не видела. И когда это вот всё начинает вместе работать, двигаться, и когда там подаётся подсветка, и когда красный из алого становится пурпурным…

Мы шагали по дороге в школу, а Настя, не замолкая, рассказывала о своих впечатлениях, о галерее, о коллективе и этом мальчике удивительном, талантливом и чувствительном. И всё такое прочее. А я шёл и размышлял о своём. Кате звонить, конечно, было рановато, она, наверное, ещё дрыхла, но её молчание меня беспокоило, а вот Назару позвонить было можно…

— Ну ладно, остальное потом тебе расскажу. После школы, — пообещала Настя, когда мы поднялись на второй этаж. — Всё, я побежала, я там ещё обещала помочь. А у тебя сколько…

— Настя, — прервал я её.

— А?

— Знаешь что, скажи всем, что тебе этот мальчик очень понравился в галерее.

— Чего? — переспросила она, и лицо её сразу сделалось обиженным и недовольным. — Ты совсем что ли?

— Это на несколько дней всего. Объяви официально, что я тебя больше не интересую и ты меня видеть не желаешь. И скажи, что это взаимно.

— Ты чего? — протянула она и глаза у неё вмиг увлажнились.

— Настюш, — попытался я говорить ласково. — Это неправда, я очень рад тебя видеть, но я хочу, чтобы в школе все так думали. И вот ещё что, с Назаром, пожалуйста, никаких контактов, ясно? Вот вообще, даже трубку не бери. Это моя просьба. Очень серьёзная просьба. Пообещай мне…

— Да пошёл ты! — воскликнула она. — Я так и знала, что с этой Ангелиной такая херня выйдет! Отстань от меня! С кем хочу, с тем и буду…

— Настя, твою мать! — чуть прикрикнул я, но она даже не осознала, развернулась и рванула от меня по коридору.

— Сережа, — окликнули меня, и я сразу узнал этот голос со звуками колокольчика или хрустального ручейка.

— Лилия, — воскликнул я и обернулся. — А я думал, ты осталась в тёплых краях.

— Ты что, наконец всё сказал Глотовой?