Сейчас он стоял посреди горящего двора и медленно гибнущих в колдовском пламени сада, размышляя, как призвать глупое дитя к предназначению.

— Кха, кха, кха, — закашлялся паладин, выбираясь из под поваленного крыла здания.

Он бился славно, как для человека.

— Займи место подле меня, человек, — голосом как из рога прогудел бог. — Я чувствую в тебе родственную душу.

— Кха… А сейчас почувствуешь кое-что в себе, наглая тхы, кхы, скотина, — прогудел в ответ воин, поднимаясь на дрожащих ногах.

Его одежда имела сотни прорех, доспех в нескольких местах порван, как фольга. Звенели прорехи в кольчуге, а всё лицо было синим от гематом.

Утерев юшку оторванной полой рубахи, Молот выпрямился, чтобы принять смерть. Зачем он это делал? Он не мог ответить даже себе. Не потому, что пообещал Святу. Скорее потому, что считал это более правильным. Внутри зиждилась надежда, что Светлый и кто-то ещё, да хоть сам господь бог придут на помощь. Но так же внутри было и разочарование, ведь боги уже были здесь.

Один отвернулся от него и безошибочно пошёл к Марго. Сколько он уже швырял её, как щенка, собирая юным телом стены и деревья. Он хотел получить ответ, согласие следовать за ним, но девчонка была упёртой. Разве может Молот при таких вводных сдаться?

— Свят, если ты меня слышишь, бесов выкормыш, ты мне должен! — сказав это, Молот поплёлся наперерез шагающему титану. — Надеюсь ты там огребаешь не меньше чем в этом слетевшем с катушек мире.

— Не мешай мне, дитя, — пророкотал титан, когда Молот заслонил едва дышащую Марго, хорошенько приложившуюся об каменную стену горящего поместья.

— Эээ-нет, дружок, сначала ты будешь иметь дело со мной. И даже когда мы закончим, тебе всё равно не позавидуешь, есть у этой пигалицы братец, так вот что скажу, та ещё заноза в заднице, лучше бы тебе с ним не пересекаться. Проблемный молодой человек одним словом!

— Уходи, воин, ты славно сражался… Я заберу свою избранницу и она станет драгоценным камнем в моём пантеоне.

— Только если через мой труп.

— Значит так и быть. Я отправлю тебя в свои сады, где буду вечность кормить объедками со стола за всю ту дерзость, что ты позволил себе. Мои войны станут пировать и пинать тебя, словно вшивую псину…

— А вот щас было обидно! — возмутился Молот.

Титан и человек скрестили оружие. Меч с заключённой душой не простой артефакт. Он на равных парировал удар огромной секиры, высекая искры.

Не раз Молот прощался с жизнью, но случалось везение и он продолжал драться. Вот и сейчас, когда титан играючись оттеснил паладина в сторону и собирался покончить раз и навсегда с вредным человеком, в дело вступила удача.

Бог, как он сам себя обозвал, получил удар в спину. Не новое событие, учитывая мифологию. Из незащищённого у него были только ноги и руки, ниже кольчужной юбки, но до высоких сапог. В это место и вонзила клинок Хризалида. Попыталась вонзить. Оружие стекло вскользь, словно это была не кожа, а сталь.

— Глупая, глупая женщина! — рыкнул бог. — Вы можете мечтать оставить царапину на моём теле, но победить… Меня это утомило. Отличная разминка, благодарю.

Гигант вдруг начал двигаться быстрее чем обычно. Во много раз быстрее. Его секира запорхала, а затем и вовсе превратилась в стальной ураган.

Накопленная энергия, что успела собраться и образовать слабенький щит слилась в ноль. Молот и Хризалида получили сотни порезов. Титан лукавил, он решил их не просто убить, а сделать их смерть медленной, словно пытку.

Смерть от тысячи небольших порезов. Будто красуясь, он не перерубал конечности, но на один удар отвечал десятком.

Обессиленные, паладины упали так где стояли, наблюдая то за синим небом, то за тем, как не менее обессиленную Марго тащат за волосы прочь.

Собравшись, Молот поднялся на четвереньки и подобрался к целительнице, она отдавала последние силы, чтобы залечить их двоих. Так они и сидели спина к спине, а враг уходил. Ещё десять секунд и он встанет.

Ещё. Десять. Секунд.

Хочется спать.

Сначала появился звук. Жужжание, словно летела стрела, нет, скорее сверхзвуковой самолёт. А затем у выхода из двора взорвался асфальт, орошая окрестности тысячей мелких камней и подняв столб пыли.

Титан остановился. Что-то почувствовал. Откинул свою добычу и Марго упала в пяти метрах левее, застонав от боли. Стон превратился в смех и смех этот заставил улыбаться полумёртвых паладинов.

— Не твой сегодня день, кха, друг, кха, я же говорил, — прохрипел Молот и парочка снова засмеялась.