– Я не собираюсь ничего тебе доказывать!

– А придется, – хмыкает он. – Или ты убедишь меня, что Зои. Или… я сделаю все, чтобы раскрыть твой обман. Как думаешь, что вероятнее?

Отталкиваюсь от стены, едва не задевая вазу с орхидеями. Он даже не шевелится, только уголок рта дёргается вверх.

– Мне не нужно что-либо доказывать. Для этого есть тесты.

Разворачиваюсь, иду прочь. Каблуки стучат по паркету, а его смех ползёт за мной, как паук по шее. За поворотом падаю спиной на стену, ладонь трясётся, когда провожу ею по лицу – стираю невидимую грязь.

Я вынесу. Я смогу несмотря на то, что Элай прав. Я чужая. И именно поэтому они никогда не узнают, где заканчивается правда. Мне просто нужно пережить сегодняшний день. После Элай не сможет ничего поделать, ему придется смириться, а я отведу от себя все подозрения.

От этих мыслей становится легче, и я уверенной походкой направляюсь к себе в комнату. Плотно прикрываю дверь, достаю браслет, наполненный кровью, и небольшой шприц. Для того чтобы ввести себе в вену кровь не требуется ни много времени, ни особая сноровка, теперь у меня есть двадцать четыре часа и всего одна попытка, чтобы пройти тесты. Больше крови у меня нет.

Пальцы скользят по холодному пластику шприца. Набираю густую, почти черную жидкость из полости браслета капля за каплей, пока прозрачный цилиндр не заполняется темно-бордовым. Руки предательски дрожат. Я прекрасно понимаю, на что иду. Просто так ничего не дается. Особенно здесь. И мне страшно, но другого выхода нет. Я должна пройти через это.

Прижимаю ватку со спиртом к внутреннему сгибу локтя. Кожа тонкая, вена синеет под ней. Игла входит легко, почти безболезненно. Нажимаю на поршень. Сначала холодная волна пробегает по руке, а потом она сменяется нестерпимым жжением. Как будто по венам бежит жидкое стекло, раскаленное и колючее. Вижу, как под кожей от запястья к плечу ползет синевато-фиолетовая светящаяся нить. Магия чужой крови. Моя собственная яростно сопротивляется, отторгая вторжение. Но сейчас проще, чем первый раз… или второй. Сейчас я хотя бы знаю, чего ждать.

Боль накатывает внезапно и сокрушительно. Не крик, дикий вопль застряет в горле комом. Сжимаю зубы так, что челюсти сводит судорогой. Весь мир сужается до белого ворса ковра под коленями и этой нечеловеческой боли, разрывающей изнутри. Сворачиваюсь калачиком на полу, прижимая больную руку к животу. Льняной костюм моментально мнется. Слезы текут сами, оставляя соленые дорожки на щеках. Я просто лежу, дыша короткими, хриплыми вздохами, пока волны боли медленно, мучительно не отступают. Сияние в венах бледнеет, растворяясь, оставляя лишь слабую, едва заметную голубоватую сеточку под кожей. Я справилась и выжила. Как всегда.

Поднимаюсь с трудом, опираясь о край кровати. Ноги ватные, в глазах темные пятна. Бреду к зеркалу в ванной, чтобы привести себя в порядок. Отражение пугает: лицо мертвенно-бледное, под глазами – синяки, макияж размазан следами слез. Волосы прилипли ко лбу. Выгляжу как после тяжелой болезни.

Включаю ледяную воду, умываюсь, смывая следы паники. Холод бодрит. Пудра, тональный крем, тушь – движения автоматические, дрожь в пальцах постепенно стихает. Главное – скрыть эту жуткую бледность. Наношу румяна чуть ярче обычного. Губная помада – нейтрально-розовая. В зеркале теперь смотрит уставшая, но собранная девушка. Почти приличная. Почти Зои.

Только глубоко в глазах – пустота и тень только что пережитого кошмара. И эта слабость, пробирающая до костей.

Ровно в этот момент стучат в дверь. Вздрагиваю, бросаю еще один взгляд в зеркало и иду открывать.

– Мирс Зои? Вы готовы? – голос Иринт звучит из-за двери привычно деловито.

Делаю глубокий вдох, расправляю плечи. Натягиваю улыбку – ту самую, немного наивную, с ямочками, как на старых фото.

– Да, Иринт, готова, – отзываюсь, открывая дверь. Голос звучит чуть хрипло, но достаточно уверенно.

Горничная окидывает меня быстрым, оценивающим взглядом. Видит аккуратный костюм, собранные волосы, наложенный макияж. Замечает ли неестественную бледность под слоем тона? Или просто списывает на волнение перед поездкой? Ее лицо не выражает ничего, кроме вежливого внимания.

– Отлично, – кивает она. – Магмобиль подан и ждет у парадного входа. Мирс Ролана уже готова. Поездка не займет много времени.

Спускаюсь по мраморной лестнице медленно, держась за холодные перила. Каждый шаг отдается слабым эхом в огромном холле. Тело слушается. Меня почти не шатает, и это маленькая победа. Но последствия той адской боли в ванной никуда не делись. Во рту горько, как будто проглотила пепел. А в голове туман. Мысли плывут медленно, вязко, словно я ехала всю ночь и меня укачало в транспорте. Сосредоточиться сложно. Просто надо дойти до машины.

Парадные двери распахнуты. На подъездной аллее, выложенной светлым камнем, ждет магмобиль. Длинный, черный, с глянцевым блеском. Представительский класс – для важных поездок семьи ле Аэтернов. Смотрится чужеродно и немного угрожающе на фоне утреннего солнца.

Водитель в безупречном черном костюме и ослепительно-белой рубашке без лишних слов открывает тяжелую дверь. Из салона веет прохладой и запахом дорогой кожи. Скольжу внутрь, стараясь двигаться плавно, как Зои, которой полагалось изящество даже в мелочах. Кожа сиденья холодная даже через ткань льняного костюма.