Мы вышли на улицу и двинули к машине.

— Что в ящиках? — спросил Кукуша.

— Сигареты… — ответил пленник. — И техника там всякая… Это на продажу…

— Придётся его… — начал я, и не договорил.

Хотел сказать, что его придётся вырубить так же, как йети и сунуть в багажник, но йети нарисовался сам, как живой. Да ещё и с мушкетом. Он появился из темноты и бросился на нас. Не добегая, остановился и поднял ружьё.

— Вот же тварь бессмертная, — покачал я головой.

— А? — переспросил, смотревший в это время на меня Плевака, переживавший, как я распоряжусь его жизнью.

Но я не ответил. Я вытолкнул его вперёд в тот самый момент, когда прогремел выстрел. Огромная медвежья пуля пробила его грудь и он замер, а здоровяк йети, каланча и полтора Ивана, бросил ружьё повернулся и дал дёру.

Да только шансов у него было мало. Я подскочил к бэхе, завёл и помчался за ним. По кочкам, по траве и крупной бетонной плитке. Он уже подбегал к контейнерам, между которых его было бы не достать, но ему не хватило самой малости.

Кукушин железный конь саданул этому уроду по ноге, и тот подлетел перекувыркнулся и грохнулся на землю. Грохнулся и заорал, оглашая округу дикими воплями. В сельском поселении, находящемся неподалёку, вполне могли принять эти крики за вопли оборотня. Тем более, как на заказ, сегодня было полнолуние, и скрытая за тучами луна, сейчас засияла на чёрном зловещем небе.

Я подлетел к Кукуше, и он, поняв всё без слов, запрыгнул на пассажирское место.

— Валим, — кивнул я и притопил педаль.

Мы покидали эту обитель страхов и ужасов, надеясь, что мрачные тени, бывшие раньше людьми, получат возможность вернуться к жизни. Проехав пару километров, я заметил впереди синие всполохи.

— Северное сияние, — усмехнулся Кукуша, и я свернул на боковую дорожку.

Проехал немного по грунтовке и остановился.

— Классная тачка, дядя Слава, — подмигнул я.

— Знаю, — кивнул он. — Пострадала сегодня малышка моя. Хоть фару мне не разбил, и то спасибо.

— Да ладно, — возразил я, — я же аккуратненько, пык бампером и всё. Там даже и следа не осталось.

Я освободил место за рулём и вернулся в статус пассажира.

— Крутая тачка, — повторил я.

— Да чё в ней крутого, — пожал плечами Кукуша, усаживаясь за руль. — Старушка уже.

Постояв немного с выключенными огнями, мы развернулись и снова выехали на шоссе. Проехали мимо кладбища и помчались по шанхаю, а в том месте, где я подсаживался к Катюхе, Кукуша свернул в боковую улочку и покатил между частных домов.

— Стакан здесь живёт, — мрачно кивнул он. — Навестим?

— Ничего, что поздно? — усмехнулся я.

— Перетерпит. Он привычный.

Ночью нахаловка выглядела, как декорация для фильма о выживших после апокалипсиса. Вросшие в землю дома и заборы ждали, когда их снесут и застроят территорию высотками.

Кукуша остановился у добротных железных ворот. Дом за ними тонул в темноте. Здесь вообще был самый тёмный участок. Луна, к тому же, снова спряталась и подсвечивала оловянным сиянием контуры туч.

— Надо постучать, наверное, — предложил я.

— Не надо. Он не любит, когда шум. Чуткая тварь. Услышит мотор и выползет.

Но Стакан не выползал. Прошло минуты три, и ничего не происходило.

— Не знаешь, сколько людей в доме живёт? — поинтересовался я.

— Один он. Сам удавится и жильцов удавит. Неуживчивый.

Я кивнул и мы помолчали.

— Ну, ладно, — покачал головой Кукуша и нажал на клаксон. — Сам виноват.

Округу разрезал резкий тревожный звук. После этого ждать пришлось совсем недолго. Из калитки выглянул толстый всклокоченный дед в ватнике. Он выглядел помятым, с крючковатым носом, круглыми птичьими глазам и растрёпанными волосами. Не знаю, почему его звали Стаканом, но походил он на обожравшегося какаду.

Кукуша включил в салоне свет, чтобы чувак мог рассмотреть наши лица. Он злобно зыркнул, недовольно кивнул и захлопнул калитку. И в тот же момент ворота начали открываться. Мы въехали во двор и вышли из машины.

— Ты чё трубишь на всю деревню! — набросился на Кукушу хозяин.

— Так ты ж не открываешь, — засмеялся дядя Слава. — Спишь что ли?

— Чё? — окрысился тот. — Нет, мля, звёзды считаю в два часа ночи. Чё ты припёрся?! Утром не мог приехать? Всех соседей на уши поставил! Чё, не знаешь, что я в тишине живу? Хер ли вам надо?

— Да, говорят, у тебя вещь одна появилась. Очень ценная. Рококо в натуре. Называется сраные напольные часы, нерабочие и с дырой.

— Нет никаких часов! — зло ответил Стакан. — Наврали.

— Сколько Харитон за ремонт обещал? — спросил я.

— Это чё за сявка? — скривился он.

— Эх… какой же ты негостеприимный, — покачал головой Кукуша. — И очень недалёкий. Можно сказать тупой.

— Это у него старческий маразм, наверное, — предположил я. — К возрасту надо относиться с уважением.