Шрифт:
Когда прозвенел звонок, Альфа к нам не повернулась.
— Закрывайте приложения, — флегматично сказала она, подперев голову рукой. — Результаты разберём завтра. Можете идти. До свидания.
— Елена Владимировна, а можно…
— Нет, Жилина, в следующий раз спросишь. Я себя неважно чувствую сегодня. Идите, ребята.
Я дождался, пока все разошлись и подошёл к ней.
— Лен, слушай. У меня были очень проблемные выходные…
— Иди, Серёжа, иди, — не глядя на меня, повторила она. — У меня голова болит.
— Я даже без телефона был, — продолжил я. — Позвонить не мог, но думал о тебе постоянно. Ты как? Приходил этот козёл?
— Пожалуйста, не лезь в мои дела, хорошо? Приходил, уходил… Тебя это не касается!
— Что же за урод-то такой? Нихера не понимает.
— Это не он.
Слева скула действительно была чуть припухшей, а веки были замазаны толстым слоем штукатурки и прятались за дымчатыми стёклами очков. В груди у меня зажгло. Защемило. Если бы не мои субботне-воскресные приключения, я бы её из поля зрения не выпустил, конечно. А так… Блин. Из-за меня, стало быть. Не надо было торопиться, лезть к нему. Ну, значит придётся сегодня решать вопрос. Окончательно.
— Почему ты раньше очки не носила? — вздохнул я. — Тебе идут, между прочим.
— Всё, Краснов! Иди отсюда!
— Ладно. Пошёл. Но имей в виду. Если ты его ещё хоть раз в квартиру впустишь, я его убью. Серьёзно. Возьму кухонный нож и вскрою ему брюхо. Или глотку перережу. Не решил ещё. Поверь, такой шухер поднимется, что тебе не понравится. Так что не доводи до крайности.
— Ты что, Сергей! — воскликнула она, вскинув руки. — Ты что молотишь!
— Хочу, чтобы ты восприняла мои слова серьёзно. Вызови слесаря и поменяй замок. И не переживай, кстати, ничего не видно. Это я такой дотошный. Но, вообще-то, скажи, что простудилась, возьми больничный и поваляйся дома.
Она покачала головой и закрыла глаза.
Последним уроком по расписанию стояла химия. Но идти на неё я не собирался. Потому что ехать с Князем к Харитону в мои планы точно не входило. Не было настроения. Поэтому я хотел тихонечко смыться.
С другой стороны, выяснить, где обитает вьетнамец, было бы очень даже неплохо. Дождавшись, когда кончится перемена и начнётся урок, я двинул на выход. Теоретически, можно было бы попросить подъехать Кукушу и вместе с ним проследить за машиной цыгана. План дурацкий, конечно, но мог бы сработать. Но я так делать не буду, естественно. Просить Чердынцева или Романова тоже тот ещё вариант.
Романов уже написал, что хочет сегодня встретиться. Это стопудово касалось вчерашнего налёта на котельную. Или субботней тусы. Да, встретиться надо было. Я посмотрел на часы, но… часов не было. Они остались хрен знает где. У Плеваки их не было, значит ушли на продажу. Я мысленно ругнулся.
Харитон этот вчера совершенно не вовремя нарисовался. Но, с другой стороны, не окажись я на месте, уплыли бы часики вместе с бумажками, и я бы их уже никогда не увидел…
— Крас!
Твою мать! Это был Князь.
— Тише, — кивнул я, остановившись. — Слышишь?
— Чего?
Я тихонечко напел из Наутилуса:
По лунному свету блуждаю, посвистывая
Но только оглядываться мы не должны
Идет, идет, идет вслед за мной
Вышиной в десять сажень добрейший князь…
— Чё за? — довольно спросил он.
— Это не про тебя, — усмехнулся я. — Закатай губу. Это про другого князя.
— Про какого другого?
— Про настоящего. Мой князь — князь тишины. Вот так-то. Чего хотел, Жан?
— Короче, ехать не надо. Я созвонился со вьетнамцем. Он сам подъехал. Стоит у школы. Так что, хорошо, что тебя встретил. Пошли. Побазарим.
Мой князь — князь тишины
Мой князь — князь тишины
Мой князь — князь тишины
Мой князь — князь тишины…
8. Лестница в Небо
«Побазарить» с Харитоном я был совсем не против. Даже и сам бы хотел этого. Только при других обстоятельствах. И взял бы я для этого разговора не Князя, а, например, Кукушу. Тем более, в бою он был проверен. Неоднократно. И раньше, и вот сейчас.
Я посмотрел в окно и начал прокручивать в голове отмазки, которые нужно предложить Князю, чтобы не ходить на смотрины к вьетконговцу. Мне нужно к директору, у меня живот подвело, ты иди, а я догоню и всё в таком роде.
— Это его тачка? — спросил я, кивнув на старый «крузак», припаркованный на обочине.