— Ангелина крутила мне мозги, а с Мэтом крутила отношения.

— И?

— Что непонятно? Папа у неё депутат. Евгений Нащокин.

— Продолжай.

— Блин. Я хотел предоставить ему материалы на отца Мэта, чтобы он с ним разобрался. Он же власть, всё-таки, полномочия имеет. К тому же репутация у него человека порядочного. Я хотел, чтобы он запретил своей дочери вообще с Шалаевым общаться. Потому что тот мудак.

— Твою мать… — помотал головой Чердынцев. — Ты это серьёзно?

— А что?

— Ради девочки?

— Думаете, более серьёзно, чем жизни себя лишить?

— Я тебе не верю, — помотал он головой. — Не может человек ради такой нелепой цели искать компромат на руководителя областного УВД. Не может.

— Да мне пофигу, — пожал я плечами, — верите или нет. Я же говорю, всё, я на этом заканчиваю. Конец фильма.

— Нет, Сергей. Ты ничего не заканчиваешь. Если что услышишь, узнаешь или раздобудешь, сразу сообщишь мне. И я всё ещё считаю, что папка с документами может быть у тебя. Если это так, лучше, отдай, и можешь выходить из дела и спокойно наблюдать за тем, что будет происходит дальше.

— Нет, Александр Николаевич, вы заблуждаетесь.

— И я отзову этого бешеного пса Харитона. Если честно, он действительно лютый беспредельщик.

Вот ты скотина, Чердынцев. Мягко стелешь, да жёстко спать

— Ладно, я на тренировку опаздываю. Из-за вас голодным пойду.

Я дёрнул ручку, но дверь была заблокирована.

— Сергей. Я могу решить многие твои проблемы.

— И создать.

— И создать могу. Не хочу пока. Понимаешь меня?

— Ага. Но и вы меня поймите. Я этими приключениями уже сыт по горло. Больше не желаю.

— Так давай поскорее покончим с этим.

Дверь щёлкнула, и я выскочил из машины. Выскочил и понёсся бегом домой. Время действительно поджимало. У подъезда сидел Соломка.

— Вечер в хату, — кивнул я, не останавливаясь.

— Погоди-ка, — ответил он. — Погоди.

— Некогда, дядя Лёня. Спешу я.

— Сказать надо.

Блин… ну что ещё не так?

— Чего? — обернулся я. — Срочное что-то? А то я опаздываю.

— Знаешь, как Владимир Семёнович спел, спел? В гости к Богу не бывает опозданий. Опозданий, да. Подойди.

Я подошёл.

— Ты узкоглазого никакого не знаешь?

— Много знаю. Страна у нас многонациональная, и все друг другу братья. И сёстры.

— Крутился тут один. Вынюхивал, вынюхивал. Вот я и подумал, а вдруг Серёжке интересно будет. Интересно.

— Ну, так-то Серёжке всё интересно. И чего он вынюхивал?

— Вот и я думаю, чего? Вынюхивал, значит… Не знаю, не знаю. Но ты поглядывай, стало быть, по сторонам-то, сторонам.

— А он спрашивал чего-нибудь?

— Нет. Вон там поставил машину, вышел, значит, вышел и ходил, посматривал. Туда-сюда. На стройку сходил, на стройку. В беседку сходил. И всё на окна, окна, глядел. Так что ты эт-самое, мотай, на ус-то. Мотай.

Перед тренировкой меня подозвал Икар и отвёл в сторонку.

— Ну? — пристально глянул он на меня.

— Да-а, — пожал я плечами. — Жить можно.

Икар покачал головой.

— Икар Артурович, Петя ваш надёжный товарищ?

— Почему спрашиваешь? — нахмурился он.

— Да подогнал он мне кента одного комитетского. И вот тот мне что-то совсем не нравится. Ни как товарищ, ни как надёжный.

— Петя всегда был парнем принципиальным, но и умным. Где надо смолчит, а своего добьётся. Люди, конечно, меняются, а с другой стороны, хер они меняются. Понимаешь?

— Ага. Не совсем, правда.

— Короче, сейчас начнётся тренировка, я на тебя орать буду, понял? За то, что не пришёл в прошлый раз.

— Так у меня там…

— Да знаю. Ты… потерпи, короче. Воспитательный момент не искажай.

— Не искажать? — переспросил я. — Нет, конечно. Какой разговор. Не исказю… не искажу… и не изгажу.

— Ну, иди переодевайся тогда, а поговорим потом, если захочешь.

Я не захотел. Потрепаться можно было бы, да только времени в сутках и так мало, а ещё если его на поболтать тратить… В общем, после тренировки я сразу ушёл и направился в баню. Шёл с осторожностью, оглядывался, проверялся, менял направление и всё такое. И так был чуть живой после занятий, а тут ещё и петлять пришлось.

Но хвоста не было. И не заметил никого, и чуйка молчала. Кукуша стоял за стойкой и наливал пивас распаренному посетителю.

— Здорово, племяш, — кивнул он. — Как дела? Опять ехать куда?

— Дела, как сажа бела, дядя Слава. Нет, сегодня никуда, просто пару слов сказать.

— Ага, щас. Ты присядь. Две минутки, и я у тебя.

Я буквально упал на лавку и прикрыл глаза.

— Ты чего? — встревоженно спросил Кукуша, усаживаясь напротив меня.

— Нормально всё. В принципе. Думаю, надо наверное с волыной ходить, а то как-то стрёмно в последнее время.