И что-то щемит у меня в груди от вида ее на моей кухне.

Тяжело сглотнув, я закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной.

– Нашел? – с улыбкой спрашивает Лиззи.

– Нет, – лгу без зазрения совести я, ведь я не хочу, чтобы она уходила из моей квартиры. Никогда.

Лиззи меняется в лице, и на мгновение я хочу сказать, что пошутил, и достать из кармана карту. Но когда Анджелина бежит ко мне, едва услышав мой голос, я понимаю, что не могу. Не могу позволить Лиззи уйти.

– Дубликат есть только у папы, а его нет в Нью-Йорке, а на охране уже никого нет, вечер воскресенья, – озвучивает она мои мысли, ходя по кухне туда-сюда. – Я могу остановиться в отеле, а завтра утром уже решать этот вопрос. Ты не против, если мы перенесем наш ужин на завтра? А сейчас я вызову такси…

– Не думаю, что Анджелине будет комфортно в отеле. А в моей квартире она была не один раз и все здесь знает, – начинаю с козырей я. – Так что ты остаешься здесь. И это не обсуждается. Напиши мне, что тебе понадобится из вещей, косметики… В общем, все необходимое. Я съезжу в магазин.

– Гаррет…

– Список, – бросаю я и, опустив на пол чудище, выхожу из квартиры.

За те полтора часа, что Гаррета нет дома, я успела принять душ, замотаться в одно из полотенец, заказать доставку роллов и выпить половину бутылки «Беллини».

Сейчас мы с Анджелиной сидим на диване и смотрим «Материалистку». Никогда не видела ничего хуже. И даже сексуальный Крис Эванс не спасает ситуацию.

Хотя грех обвинять в идиотизме главную героиню, если я и сама не отличаюсь умом.

С одной стороны, мне нравится, что Гаррет решает любые мои проблемы. С другой – мне нравится создавать проблемы. Именно поэтому я написала ему такой огромный список, чтобы он наверняка понял, на что подписался, и сам добровольно отказался от наших псевдоотношений.

Потому что, как все мы поняли, я не могу прекратить все сама. И я не могу понять почему. До Гаррета никогда не возникало проблем с тем, чтобы разорвать отношения. Я никогда ни к кому не привязывалась.

И меня пугает то, что я теряю хватку. Ведь в играх мне нет равных.

Так считала прежняя я. Версия до Гаррета.

А сейчас я уже так не считаю, ведь когда в дверях появляется тот самый Гаррет с огромными пакетами, я вдруг понимаю, что он и в самом деле прошелся по всему моему списку.

– Ты что, купил весь список? – ошарашенно спрашиваю.

– Да. Ты же сама его составила.

Хлопая ресницами, смотрю на косметику, комплект нижнего белья, корм и игрушку для Анджелины, тапочки с перьями, фен…

– Эм… А где пеньюар?

– Пеньюара в списке не было.

– Был.

– Проглядел. Извини. – Он усмехается, а затем проходит в спальню и выходит оттуда с чем-то в руках. – Можешь надеть мою футболку.

Он бросает ее мне, и я тут же возмущаюсь:

– Я не буду надевать твою футболку!

– Что ж, тогда я смогу оценить, как на тебе смотрится новый комплект белья.

Закатываю глаза с недовольным цоканьем, все еще шокированная тем, что он и вправду все это купил.

– Переодевайся. Я пока приготовлю что-нибудь. Голоден как черт.

Я бы сказала ему, что мне жаль, что после перелета я заставила его ехать по магазинам. Но, учитывая то, что он специально не купил пеньюар, мне не жаль. Решаю не говорить ему, что заказала роллы, пусть помучается с готовкой, и молча прохожу в ванную с вещами. Возможно, если я хотя бы попытаюсь сегодня снова побыть с ним стервой, он бросит меня уже утром.

Пока я смываю макияж и мажусь кремом, мне в голову приходит гениальная идея. И пунктом номер один в моей попытке вывести Гаррета из себя становится белье. Да, вы не ослышались. Достав из пакета купленный им комплект, я надеваю его на себя и выхожу из ванной.

Гаррет стоит на кухне и режет багет. А затем дает кусочек Анджелине. У меня в груди снова разливается непонятное тепло. Я ощущаю странный трепет, восхищаясь его заботой. И я вдруг замираю на месте, понимая, что не хочу, чтобы между нами все заканчивалось. Не хочу.

Он заботливый, чуткий, внимательный, и, черт возьми, я чувствую с ним то, что никогда не чувствовала прежде. Вот только я буду настоящей эгоисткой, если заставлю его отказаться от нормальной жизни из-за меня.

Сделав глубокий вдох и внушив себе, что я должна быть стервой, вальяжной походкой я прохожу на кухню.

– Что готовишь? – спрашиваю я, отрывая кусочек хлеба.

Гаррет поворачивается ко мне и тут же роняет разделочную доску вместе с багетом.

– Твою мать, Лиззи, – выдыхает он. – Какого черта?