– Пора, - сказал он, наконец, - Я подожгу торф, а ты, Тарилор, и ты, Юн, будьте готовы заговорить воду. Нок, как только увидишь, что река стала спокойнее, отчаливай со своими людьми.

– Я дам сигнал, когда мы переправимся на тот берег, - кивнул Нок.

Вернигор снял с плеча лук и вдел в тетиву стрелу. Ее наконечник был обмотан паклей. Граф Квага поднес к наконечнику горящую лучинку, пакля вспыхнула, и Вернигор выстрелил по направлению к болотам. Стрела огненной точкой пронеслась в темноте и исчезла. Все ждали. Некоторое время спустя воздух наполнился запахом гари, и по болотам заструилась белесая дымка. Все по-прежнему ждали в ночной тишине, глядя издалека, как в торфяниках разгорается пожар. Прошло примерно три четверти часа, дымка заволакивала болота, редколесье и речные берега. Ее серая пелена поднималась к небу. Вскоре башни Марала и его стены исчезли в дыму, превратившись в неясные очертания. Запах гари становился едким, щекотал ноздри и пощипывал во рту. Юн закашлялся. Тарилор зажала ему рот ладонью.

– Теперь наша очередь, - прошептала она, - Готовься, чародей. Я буду говорить вслух, а ты должен повторять мои слова про себя. Я буду голосом, а ты внутренней силой.

Она приблизилась к берегу и встала над бурлящей стремниной, окутанной сизым дымом пожара. Юн подошел к воде вслед за ней и опасливо остановился чуть позади. Он выглядел взволнованным и старался смотреть прямо перед собой.

– Готов? Начнем, - прошептала Тарилор и вскинула руки, словно в повелительном жесте.

Над рекой и двумя замками на ее берегах, над струящимся ввысь серым маревом, окутавшим землю, поплыло протяжное тихое пение на нежном и резком одновременно, звучном языке. Тарилор произносила слова заклинания, безотрывно глядя на ревущую водную пучину, словно взглядом приказывала ей подчиниться. Юн же напротив крепко зажмурил глаза и беззвучно шевелил губами. Остальные следили за ними и за рекой, затаив дыхание. Поначалу Стремнина не только не хотела слушаться Тарилор и маленького чародея, но как будто даже наоборот взбунтовалась против эльфийских чар и взревела еще громче. Поднялись высокие волны. Они обдавали эльфийку и мальчика брызгами и грозили смыть и утащить на дно. Но Тарилор не сдвинулась с места. Она продолжала повторять напевные слова на своем родном языке, а Юн по-прежнему проговаривал их про себя, и кипящая вода стала стихать. Ее рев звучал все глуше, волны начали спадать и сглаживаться. Пенные водовороты, грозившие неминуемой гибелью, исчезли. И вот уже у стен Марала струила воды спокойная широкая река. Нок поднял вверх руку, призывая жаболюдов слушаться его.

– Вперед, - приказал он и первым подтолкнул свою лодку к воде.

Жаболюды, опытные гребцы и лодочники, ловко и проворно спустили лодки на воду.

– Крикну совой, когда будем на том берегу, - сказал Нок Вернигору, усаживаясь на носу первой лодки, - А когда все будет готово, пришлю лягушку с письмом.

Огней не зажигали, чтобы не привлекать внимания стражи Марала. Легкий плеск весел был едва слышен в темноте. Вскоре четыре лодки с пятью пассажирами в каждой плавно растаяли в дыме горящих торфяников. Тарилор еще раз повторила заклинание и замолчала, напряженно вглядываясь в темноту и дым, застилающий землю, небо и воду. Ее друзья и граф Квага также стояли и ждали. Через десять минут, показавшихся очень долгими, в тишине раздался резкий крик совы. И сейчас же воды Стремнины вспенились и хлынули еще более мощным и свирепым потоком, чем раньше. Тарилор отскочила от берега.

– По крайней мере, они успели переправиться, - с невольным трепетом глядя на воду, сказала она.

– А что теперь делать нам?
– спросил у Вернигора Кадо, который, если судить по взгляду, каким он провожал уплывшие лодки с жаболюдами и Ноком, сам хотел бы отправиться на другой берег и принять участие в рытье подземного хода.

– Пока только ждать, - ответил Вернигор и жестом призвал остальных вернуться обратно в Меир.

Кадо вздохнул с досадой. Вернувшись в замок, он поднялся на башню, в которой граф Квага поместил Вернигора, и полночи просидел на полукруглой каменной площадке, откуда был виден замок Марал. Рядом с ним, не отходя ни на шаг, сидел занбаргардский кот. Стояла глухая тишина, нарушаемая лишь шумом воды на Стремнине. Горько и удушливо пахло гарью с болот. Торфяники дымились, и дым скрывал от взгляда крепость гоблинов на другом берегу. Но Кадо продолжал вглядываться в душное серое марево. И временами ему казалось, что он видит вздымающуюся к самому небу Черную башню, а на самом верху маленькую фигурку, смотрящую вдаль. Холмы за рекой и редколесье окутывал дым, но Кадо с надеждой думал о том, что где-то там, внизу, укрытые от враждебных взглядов плотной завесой, копошатся в земле упорные жаболюды под командованием деловитого и шустрого Нока. Они что есть сил машут лопатами и кирками и роют спасительный подземный ход.

И ночь, и утро, и день прошли в томительной неизвестности. Илья не находил себе места, не зная, что будет с ним дальше и что случилось с его друзьями. Вчера на закате он видел над стенами Марала огненно-красного дракона, как две капли воды похожего на госпожу Толстушку. Но кто сидел у него на спине, разглядеть так и не смог. Дракон мелькнул в вышине, как призрак надежды, и скрылся за рекой, в той стороне, где стоял жаболюдский замок. Илья остался один на один со своими тревогами, и со все теми же голосами, что по-прежнему звали его на пороге сумерек. Они звучали все более явственно и временами так властно, что Илье казалось, что ему станет легче, если он спрыгнет с крепостной стены и последует за этим непреодолимым зовом. Он сдерживал и успокаивал себя тем, что ухаживал за Виго, который, хоть и храбрился, но чувствовал себя плохо. Илья заметил, что воину Крылатого Льва лучше, когда он сидит рядом, положив руку ему на лоб. Мальчик понимал, что дело не в нем, а в колдовском камне, который являлся его частью, и частью которого стал он сам. "Колдовские камни способны исцелять страждущих от болезни", - вспомнил он слова Агенора. Где-то сейчас был седовласый Верховный Чародей? Как дела у царицы? И вернулся ли Гвендаль? Последний вопрос больше всего тревожил Илью. Иногда ему начинало казаться, что он больше не увидит неугомонного чародея, но он отгонял от себя эти мысли. Сидя рядом с Виго на соломе, Илья старался вообще ни о чем не думать. Особенно о том, что темная наследница Умадана хочет забрать его. Он не знал, когда ее гонцы приедут в Марал, и с замиранием сердца прислушивался к каждому звуку, доносящемуся из-за незапертой двери в башню. Ни за ним, ни за Виго предводитель гоблинов больше пока не посылал. Лишь однажды в каземат вошел совсем низкорослый и худой гоблин, одетый как слуга, а не как воин, и принес скудную еду - кувшин с водой и несколько ломтей хлеба. Илья, никогда не страдавший хорошим аппетитом, почти весь хлеб отдал Виго, который, несмотря на слабость и раны, ел, как голодный волк. В томительном и полном страха ожидании наступил вечер. Илья и Виго сидели в темноте на соломенной подстилке и смотрели на небо сквозь дверной проем в каземате. Весь день окрестности Марала заполнял едкий серый дым. Горели торфяники на болотах вокруг Буйной реки, а к ночи на землю пал и сырой холодный туман. Странные пугающие звуки чудились в нем. Из глубин земли где-то под башнями замка раздавались стук да звон. Железный лязг сотрясал землю, словно в ее недрах ворочалось чудовище со стальной чешуей и металлическими когтями.

– Когда меня вели туда и обратно, я приподнял повязку. В подземельях всюду огни. Я видел печи и кузни, - рассказал Виго, - Гоблины куют там оружие и доспехи, да столько, что хватит на целую армию.

– Может, кто-то и собирает армию, - поежившись не то от холода, не то от страха, предположил Илья.

– Я должен рассказать об этом королю Кальдиену, - встревоженно заметил Виго, - Нам надо как-то выбраться отсюда.

– Отсюда путь только вниз, - пожал плечами Илья, - Нам остается спуститься - больше ничего.

– Ты не испугаешься?
– с сомнением спросил Виго.

– Я не могу уже слушать эти голоса внутри себя, - опустив голову, тихо проговорил Илья, так что Виго его не расслышал, и добавил громче, - Если ты сможешь идти, то я пойду. Мне нельзя оставаться, за мной скоро придут.

Виго вдруг сильно вздрогнул и резко поднялся с подстилки.

– Кажется, за кем-то из нас уже идут, - прошептал он, обернувшись к двери, ведущей в подземелья, - Я слышу шаги!

Илья прислушался. Его ухо тоже уловило тихие шорохи где-то внизу. Шорохи медленно, но настойчиво приближались, словно кто-то крадучись поднимался по лестнице в полной темноте. С бьющимся в горле сердцем Илья вскочил, попятился и прижался к холодной стене башни.

– Виго, это за мной! Если они меня заберут, случится беда, не только со мной, но и со всеми, - задыхаясь от испуга, проговорил он, - Пожалуйста, не отдавай меня!

– Да, я знаю, что тебя нельзя отдавать, - взволнованно кивнул Виго. Он приподнялся, подтянувшись на руках, встал с подстилки, шатаясь, подошел к стене. Потом поднял с пола выпавший из стены камень и встал за дверью.

– Когда они войдут, я ударю кого-нибудь из них, а ты беги вниз в подземелье и прячься, - прошептал он, - Больше придумать нам нечего.