Нора не знала, куда глаза девать, барон тяжело молчал.

— Не будем об этом, — сказал он наконец. — Без сомнения, вы отвели если не подозрения инквизитора, то расспросы. Я благодарен вам за помощь. Теперь, когда нам всё ясно…

— Не всё, ваша милость, — перебила Магда. — Мне не всё ясно. Что это за таинственный состав, который может взорваться? Какие у Норы могут быть непонятные книги? Я не учила её этому. Нора! Скажи мне, чем ты занималась в своём кабинете?

Девочка молча уставилась на ведьму и постаралась принять как можно более гордый вид. Кто Магда такая, чтобы её допрашивать?

— Нора! — приказал отец. — Ответь наставнице. Чем ты занималась?

— Алхимией, — созналась дочь и наследница барона.

— Превосходно! — фальшиво восхитилась ведьма. — Лучше не бывает! Когда в замке инквизитор, везде ищущий колдовство и ересь, когда в замке следователь Совета, ищущий врагов инквизиции, ты принимаешься за самостоятельные занятия. И чем — алхимией, подумать только!

— Но ты бросила меня учить.

— Разумеется! Сейчас не время тебе осваивать мою ворожбу. Тебе стоило поискать другие занятия, пока инквизитор не удалится.

— Я и нашла.

— Алхимию!

Лим прекрасно понимал ведьму. Алхимики не были ни волшебниками, ни учёными. Университет упорно не хотел признавать их достижения за научные, а в Башнях твердили, что такое терзание природы противоречит всем законам бытия, в том числе и магическим. Никто не мог в точности предсказать, к чему приведёт тот или иной опыт; любой рецепт в книге сопровождался огромным списком различных исходов, опасностей и правил безопасности. Ересью алхимия не считалась, но любой, кто ею занимался, казался всем донельзя подозрительным. Сказать «он — алхимик» означало назвать человека опасным сумасшедшим. Лучше способа уменьшить влияние барона на Ассамблею не придумаешь, разве что обвинить в занятиях алхимией его самого.

— Ваша милость, — склонилась ведьма перед бароном. — Прошу сложить с меня обязанности наставницы вашей дочери. Если она увлеклась алхимией, мне нечему её научить.

— Нет, Магда, не надо! — запротестовала девочка.

— Я не могу вам приказывать. Если моя дочь не может усвоить вашу магию, не буду принуждать.

Нора подбежала к Магде, схватила ведьму за руки и взмолилась:

— Магда, пожалуйста! Прости, я больше никогда не буду заниматься без твоего разрешения! Только прости, не прогоняй!

— Врёт, — безжалостно прокомментировал вампир. Отец Пуркарий хотел возмутиться наглости мальчишки, но барон неожиданно кивнул.

— Я прикажу отправить все книги туда, откуда они появились. Те, которые ещё можно прочитать. Испорченные будут уничтожены. Кабинет закроем до тех пор, пока не уедет инквизитор и следователь Совета. Тогда Нора сможет снова попросить прощения у наставницы и продолжить обучение или отказаться от него.

— Я повинуюсь вашему решению, — проговорила ведьма. — Когда опасность будет отведена, я скажу, готова ли я продолжать занятия.

— А что я буду делать до тех пор? — возмутилась Нора. Магда и отец Пуркарий одинаково покачали головами. Балует его милость детей, ох и балует! Девчонка только что учинила огромный переполох, чуть не свела с ума мать, подставила отца, но нисколько не раскаивается.

— Я найду тебе занятие, — пообещал барон. — Сейчас мы пойдём к твоей матушке, ты ещё раз попросишь прощения за причинённое ей беспокойство и попросишь возобновить обучение правилам этикета. Ты его совсем забросила, а ведь я собирался взять тебя на Ассамблею.

— Папенька!

— Идём, дочь, матушка нас уже заждалась.

Может быть, его милость барон Фирмин не так уже и балует своих детей?

Искать оборотня в ночном лесу Лиму ещё не приходилось. Сказать по правде, он вообще редко кого-то разыскивал, обычно предпочитал приманивать или хватать первую попавшеюся жертву. Но спорить с ведьмой вампирёныш всерьёз боялся. Он не забыл ещё попыток отходить его кочергой и не сомневался: ведьма без колебаний изувечила бы его, если б почуяла обман. А он пока ещё в одном доме с ней живёт, куда деваться?

В замке следователя не оказалось. Почуять оборотня невозможно. Лим уже подумывал о том, как бы поделикатней сообщить ведьме о полном провале, но тут его чуткие уши уловили тоскливый вой.

Увидев перед собой донельзя смущённого вампира, оборотень опешил. Ещё больше он опешил, когда Лим открыл рот.

— Тебе надо убираться отсюда, — без предисловий заявил юноша. — Покинь наш лес.

— Мы говорили об этом вчера. Нет.

— Это не в благодарность за спасение, — нервно пояснил психолог, мучаясь от необходимости играть несвойственную ему роль. — Ты должен покинуть нашу территорию.