– В конце концов, вы – кузина Изабель, – ответил он ей, – и потому, а также ради ребенка, которого вы носите, я предлагаю вам свою защиту и кров. По крайней мере, до тех пор, пока не родится ребенок. Потом вам самой предстоит определить свою дальнейшую судьбу, но я и тогда готов предложить вам свою помощь.

– Спасибо, – с благодарностью пробормотала она, шмыгая носом и утирая лицо ладонью. – Благодарю вас, сэр Джастин. Я сделаю все, о чем бы вы меня ни просили, так что вам не придется сожалеть о своем решении.

Джастин поднялся на ноги и протянул леди Эвелине руку, помогая ей встать.

– Пойдемте. Нам надо вернуться в Тальвар прежде, чем вам опять станет дурно. Изабель тоже очень скверно чувствовала себя в первые недели своей беременности, и, если не ошибаюсь, совсем скоро вам захочется прилечь и подремать.

– Милорд, – заговорила Эвелина, останавливая Джастина, направившегося к лошадям, – милорд, могу ли я просить вас о величайшем одолжении? Умоляю вас, не говорите Изабель, что я беременна. Хотя бы пока. Сжальтесь надо мной…

Джастин с любопытством взглянул на нее.

– Но ведь она скоро сама все поймет, так же, как и все, кто живет в Тальваре. Изабель захочет позаботиться о вас, когда вы будете чувствовать себя скверно.

– О, пожалуйста! – она умоляюще сжала его ладонь обеими руками. – Мне так стыдно. Мне страшно даже подумать, что о моем позоре может узнать кто-нибудь, кроме вас! Пожалуйста, дайте мне время, ну хоть немножко, и я стану молить Господа послать мне силы, чтобы подготовиться к тому, что меня ожидает. Разве вы не можете сказать ей, что мне просто стало дурно? Пожалуйста, милорд, я умоляю вас!

– Скрывать правду глупо, – ответил он. – Мне это не нравится, и я не стану лгать Изабель.

– А вам и не надо будет лгать, – сказала она. – Просто скажите ей, что я почувствовала себя скверно, ведь это чистая правда, разве нет? И вовсе не надо объяснять, в чем дело. О, пожалуйста, сэр Джастин, пообещайте мне, что никому не расскажете о моем состоянии! Если судьбе будет угодно, чтобы я потеряла этого несчастного младенца, ведь срок еще так мал, никто о моем великом позоре и не узнает.

Да, это правда, у многих женщин случается выкидыш в самом начале беременности, подумал Джастин. Он очень беспокоился за Изабель, когда узнал, что она носит под сердцем его дитя, и опасался, что с ней может что-то случиться. Кроме того, леди Эвелина и без того сильно расстроена всеми несчастьями, и Джастину вовсе не хотелось усугублять ее страдания. Если с ней все будет в порядке, правда скоро выйдет наружу, и леди Эвелина сама будет в ответе, почему скрывала свою беременность.

– Вы вольны сообщить об этом ребенке, – сказал Джастин, – или же сохранить все в тайне, пока окружающие не догадаются сами. Я же обещаю вам ничего никому не говорить, если таково ваше желание, леди Эвелина.

– Да, да!

– Обещаю вам молчать. Но, скрывая правду, я не смогу привлечь к ответу мерзавцев, которые изнасиловали вас, поскольку не смогу разыскивать их, не объяснив никому, в чем состоит их вина. Вы хотите и этого?

– Я хотела бы, чтобы их судили и приговорили к четвертованию, – гневно отозвалась Эвелина, – но это мне уже не поможет. Мне необходимо время, чтобы все как следует обдумать и примириться с мыслью о моем позоре. Я должна решить, как жить дальше. Только на это я могу надеяться, пока Господь не дарует моей душе покой. Джастин кивнул.

– Решено! Все будет так, как вам угодно.

Слезы снова заблестели в глазах Эвелины, и она с благодарностью взглянула на Джастина.

– Спасибо вам, милорд. Вы – самый добрый человек на всем Божьем свете, и мне известно, что я не заслуживаю подобной доброты. Благодарю вас от всей души.

Она склонилась, намереваясь поцеловать его руку, но Джастин, состроив гримасу, быстро вырвался и отступил в сторону.

– Еще рано благодарить меня, миледи. Я согласен разрешить вам остаться в Тальваре, если вы не станете осложнять нам жизнь. Если я замечу, что моя достойная супруга, леди Изабель, огорчена вашим поведением, вы навлечете на себя мой гнев и пожалеете об этом. Богом клянусь, миледи, вы об этом пожалеете!

Глубоко вздохнув, Изабель отложила в сторону перо и обхватила лицо ладонями, надеясь прогнать невыносимую головную боль. Головные боли мучили ее, голова у нее буквально раскалывалась. Всю последнюю неделю она никак не могла понять, в чем же дело. Быть может, так протекает беременность? Прежде ей не приходилось жаловаться на здоровье, даже когда по приказу дяди она проводила бессонные ночи за сложными подсчетами. Разумеется, Изабель последние месяцы не сидела сложа руки, ведь теперь она в ответе не только за приумножение богатства Джастина, но и за все финансовые сделки и лорда Гайрского, и хозяина Сира. Судя по тому, как стремительно набирали обороты их торговые дела, Изабель побаивалась, что в скором времени ей в одиночку уже не справиться. Ответственность и без того становилась просто невыносимой. Может быть, именно поэтому в последние дни Изабель не оставляет мучительная головная боль, хотя она подозревала, что причина совсем в другом.