Шрифт:
— Так-то ты меня любишь, Мариус! — сурово сказала Зарина. — Гляди же, достучишься кулаком, что жениховство твоё здесь и закончится.
Постанывая, и походя обрушив со скамьи заснувшего Яцека, Марек встал и направился к дверям.
— Нужник — в другой стороне! — язвительно напомнила Зарина.
— Мне не туда… пока! — глухо ответил Марек и вышел наружу. Спустя пару мгновений оттуда донеслось громкое уханье, вопль… Вернулся Марек с мокрой головой, красными глазами… зато почти трезвый.
— Прости меня! — жалобно воззвал он. — Пьян был, не ведал, что творил!
— Что у пьяного на уме… — сердито начала Зарина, но, наткнувшись на умоляющий взгляд Марека, запнулась и умолкла, сердито махнув рукой. — А, что с тобой говорить!
— Ну, например, о том, что я поговорил с паном, и он дал своё согласие! — радостно оскалившись, сообщил Марек. — Ты рада?
— Рада… — холодно сказала Зарина. — Моя госпожа тоже согласна. А вот я ещё думать буду!
— Я люблю тебя! — возопил полный раскаяния Марек и бросился доказывать свою любовь… На дороге стояло забытое кем-то ведро. Марек, протрезвевший всё же не до конца, со всей дури влетел в него ногой и рухнул, пару пядей не дотянувшись до Зарины.
Тяжко вздохнув, Зарина принялась его поднимать… Тяжела ты, жизнь за мужем!
Часть девятая
1
Пан Роман и Кирилл решили устроить пир. В честь победы ли, для сугубого примирения былых врагов, но — решили и решили. Благо, вина в глубоких монастырских подвалах скопилось немало, да и снеди хватало. Не только дичи да копчёного мяса — свежей баранины, свинины да парной говядины. Видно, и впрямь силён был Ворон — лесной правитель. Ну, а дань… Да та же Званица и платила, наверняка предпочитая разору не слишком обременительный дополнительный оброк…
Благо, что кашеваров добрых хватало в обоих отрядах, и готовить они умели — стол получился обильным и прямо-таки роскошным. И веселились за ним без удержу. И пили — тоже. Даже павших товарищей, поутру похороненных в общей могиле, на берегу лесного озера, поминали без грусти. Отгрустилось… И незаметно было, что пировали былые противники, яростно друг с другом рубившиеся, а в той же могиле лежали воины, павшие не только при штурме монастыря, но и раньше — на улицах и в огородах Званицы. Впрочем… Мёртвым лежать в могиле, живым — жить дальше. После той резни многое случилось и, по правде говоря, многое стало забываться. Не до конца…
Весело было в зале. Грустно — на помосте, где уселись вящие. Здесь было гораздо больше дорогих блюд, здесь сидели не чинясь, широко раскинувшись. Видно, у Ворона побольше было ближников, чем сейчас сидело за столом людей… Пан Роман да Пан Анджей, Клим Оглобля да Андрей Головня — с одной стороны. Кирилл, Дмитро, Павло Громыхало — с другой. Татьяна, счастливая вниманием, которое оказывали ей все по очереди мужчины — сплошь истинные воины и богатыри, светилась и звонко смеялась шуткам, которыми обменивались пан Анджей да полусотник Павло Громыхало. Она даже не чувствовала, что шутки натужные, что между сидящими проскальзывают искры, как от кремня, что все семь мужчин — в бронях и при оружии… Зато это чувствовала Зарина. Напряжённая, настороженная, она стояла за спиной своей госпожи и время от времени бросала короткий взгляд в зал. Там беспечно веселился Марек.
— Итак! — первым перешёл к старательно избегаемой теме пан Роман. — Завтра поутру мы выступаем. Так что благодарим за помощь, дорогой мой друг, пан Кирилл, но — пора и честь знать. Тем паче, нас дома ждут!
— Кстати, о ждущих! — хмуро обронил, ковыряя ножом блюдо, Кирилл. — Вернее, насчёт того, что они ждут… Сундучок так и не нашли, знаешь ли, сударь мой Роман!
— Знаю! — спокойно сказал тот. — Жаль… Его и впрямь очень надо было привезти!
— Вот-вот! — яростно сверкнул тёмными глазами Кирилл. — Привезти, чтобы враги Руси могли воспользоваться помогой Самозванца!
— Государь Дмитрий — не самозванец! — вскричал, вскакивая, пан Роман.
— Самозванец! Тать, вор, святотатец! — в свою очередь, вскакивая, выкрикнул Кирилл, первым бросая ладонь на рукоять сабли.
— Сам ты — тать! — ещё громче закричал пан Роман. — Он — законный наследник и государь твой, дурак!
В зале, где до этого царило не сдерживаемое ничем веселье, повисла напряжённая тишина. Мгновение назад бывшие собутыльниками, люди с подозрением смотрели друг на друга… а оружие, как оказалось, взяли с собой все. Доверяли так, видимо…
— Ромек, Кирилл! — воззвал к ним пан Анджей. — Оставьте вы этот спор. Самозванец… Законный царь… Да какая, на хрен, разница?! Мы с тобой, друг мой, своё сполна получили и возвращаемся на Родину. Под крылышко НАШЕГО с тобой законного государя — Сигизмунда Вазы… Нет, не вазы, а Вазы! У них в роду все — Вазы… не везёт, видно! Давайте лучше выпьем за здоровье славного сотника пана Кирилла и славного воина пана Романа! Ура!!!
Орать, особенно, когда это требовалось, пан Анджей умел очень громко. Многие отшатнулись, кое-кто и уши заткнул, когда пан Анджей заорал… А орать он мог не только громко, но и долго. Но всё же и он когда-то должен был израсходовать весь воздух в лёгких.