Он отбил, наконец, плиту, там была яма… потом спрыгнул туда к моему ужасу и протянул мне руку. Из ямы пахнуло могильным холодом.

– Дайте факел, Полина и следуйте за мной.

Я отступила в сторону.

– Ни за что! Пока вы мне не объясните, что происходит, я не сделаю ни шагу.

– Полина, я же вам объяснил, что здесь вход к Хьюзу, которым приходится пользоваться из-за того, что он отказался сам к вам придти.

– Подземный ход, что ли?

– Что-то вроде того. Скорее - черный. Могильные плиты- как иконки на мониторе. Поняли? Считайте, что это- иконка- «Хьюз» Это- самый короткий путь к нему. Если я воспользуюсь демовэйвом, то это будет зафиксировано, могут возникнуть вопросы, в результате которых раскрутится вся история с ребутом. Пострадают в первую очередь те, кто ее затеял, мне тоже не избежать выговора и ваше участие в этом всем станет известно. Я предпочитаю предупреждать неприятности, чем их расхлебывать позднее. Еще раз повторяю: Хьюз отказался прибыть сюда сам. Поэтому мы пойдем к нему нашим тайным черным ходом в реал. Понятно?

– А если он и тогда откажется помочь?

– А мы его поставим перед фактом и у него не будет другого выхода. Не задерживайтесь, мы должны успеть во время.. Ну, давайте же руку.

– Во время для чего?

– Увидите, все увидите сами, прыгайте же!

Я спрыгнула в яму. Была не была.

Ноги мои утонули почти по колено, мне показалось сначала, что это песок или земля, но это было больше похоже на желе. Мы погружались в какую-то пелену как в облако, спускались вниз, скользили- как будто съезжали с песочного холма, - я ничего не видела впереди себя из-за желтой дымки. Потом почва под ногами стала твердой и бугристой и мне в лицо пахнуло зимним холодом. Дэниэл тащил меня за руку и, кажется, говорил что-то, но его голос звучал неразборчиво сквозь густую дымную пелену, как будто радио с помехами.

В какой-то момент мы остановились у входа в длинный узкий коридор, пройдя по которому, оказались у низких ворот с заржавевшими прутьями.

Дэниэл постучал кулаком в ворота,- они заскрипели и отозвались скрежетным эхом. Потом потряс решетку - никакого ответа.

Наконец сапогом постучал.

Все тихо.

– Да что такое? Похоже дело в вас. Полина, а ну-ка отойдите в сторону шагов на десять. Еще дальше.

Я отошла. И тут же ворота распахнулись и Дэниэл прошел в них, а я осталась. А за ними была - озерно-зеркальная гладь, и я отражалась в ней, но была почему-то без одежды…я стояла среди зеркал. С этой стороны я была в куртке с капюшоном, брюках и грязных сапожках, а с той- почему-то в одном белье, с распущенными волосами. Я, которая в белье, тоже заметила себя и подошла ближе. В этот момент я ощутила себя в реале, эмоции и состояние- .мне было холодно, но весело.

Я стою на пороге дома Хьюза в одном белье и он несет мне свой халат.

***

… и тут на меня хлынул светящийся поток теплого воздуха, и я услышала возглас:

– «Алхайя!!»-и почувствовала приятное пощипывание снаружи и изнутри. Это продолжалось не более нескольких секунд.

– Она стоила риска, - раздался голос из глубины комнаты.
– Все же хорошо, что мы послушались Дэниэла. Это тот случай когда ученики превосходят своих учителей. Умница какой.

В кресле сидел Ахх.

– Прежде, чем ты предложишь ей халат, Джефф, я хочу, чтобы ты еще раз взглянул на нее и убедился в проницательности моего воспитанника и лучшего ученика. Алхайя высочайшей пробы- редкий экземпляр- никакая дрянь к ней не прилипла …даже не верится, что она была под воздействием столь мощного комплота. Алхайя!- жемчужина, драгоценность! Отряхнулась и вновь чиста! Ни единого пятнышка!

Я не поняла, что он имел ввиду под этим «ни одного пятнышка», у меня было несколько родинок на теле, как раз.

– Вы о чем?- спросила я, надевая белый купальный мужской халат, который Хьюз мне протягивал.

– Детка, мы о том, что ты- алхайя- редкостная жемчужина, ты грешишь, а фуэрза не темнеет, не грубеет и не ожесточается- - вот уж подарок! Достаточно тебе отряхнуться от скверны, как сейчас, то ты вновь становишься чистой как младенец.

– Да,- ответил Хьюз, - я пристыжен, я поспешил, это не ее вина.

– Я говорил тебе, что ты зря вспылил и убрался из этого района, а там большое поле деятельности было и много дел незавершенных осталось.

– Может вы мне объясните что происходит?-спросила я,- Мало того, что раздеться заставили в такую-то погоду, так ещ еи говорите загадками!

– Охотно, -ответил Ахх.
– Только скажи на милость, моя чистая, невинная, не вступавшая ни в какие сговоры против нас, детка,- каким образом казадор до тебя добрался в реале? Насколько я знаю, он не покидал пределы своего реального города, а наложить такой силы комплот на алхайю, можно было только только на близком расстоянии, касаясь руками, губами или другой частью тела.

– Какой еще компот?

– Не компот, а комплот. Полина, мы ошиблись, думая, что ты поддалась безумной казадорской идее, что людей надо ограждать от страстей, превращая их в мешки с картошкой и вычищать из них все, что они, казадоры, сочтут «злом». Мы поверили, что они обучили тебя «перфидам» - всяким пакостям- наносить удар под дыхло, подманив к себе противника лакомством.

– И все это- во имя служения добру, конечно, - язвительно заметил Хьюз.

– Но оказалось , что ты невинна, - продолжал Ахх, - в тебе и следа нет никакой подлости или намерения гадить, но вот в твоей одежде, обуви или другой принадлежности,- он кивнул в сторону окна, - или сумочке, присутствовал «комплот»- сильнейшая магическая защита от демонов, сглаза, злых духов, некоторых болезней, и еще целый набор различных и очень- непорядочных заклинаний, - явно казадорской работы. К счастью, их источник уже обезврежен.

Я посмотрела в окно: над колодцем, в котором лежала моя одежда- поднимался искристый столп пламени, как будто множество бенгальских огней вспыхнули одновременно.

– Комплот может быть где угодно: в каблуке, шпильке, монетке, нитке, вплетенной в одежду, булавке, - продолжал Хьюз, - казадоры - великие затейники, никогда не знаешь чего от них ожидать…

– Джефф, мои вещи сгорят? Как же я домой пойду?

– Ничего не сгорит. Хотя не мешало бы их сжечь- мало ли куда просочилось… Считай, что ты сдала их в химчистку, - ответил он, -А вот с твоей фуэрзы, душа моя, Полина, легко считывается то, что ты уже знаешь в чем дело, но решила не говорить, пока хорошенько не обдумаешь то, что произошло.