— Скажи "робот" на галактическом, Пел. Если это не поможет, скажи "железная штука". Скажи, как умеешь.

Пелорат заговорил на древнем языке медленно, с паузами. Ребенок смотрел, хмурясь, как будто силился понять.

— Заодно, — добавил Тревиц, — спросите его, как отсюда выбраться.

— Нет, — сказала Блисс, — не сразу. Сперва доверие, потом расспросы.

Ребенок, глядя на Пелората, отпустил робота и заговорил тонким мелодичным голосом.

— Он говорит слишком быстро для меня, — с досадой сказал Пелорат.

— Попроси его повторить медленнее. Я стараюсь успокоить его и убрать страх.

— По-моему, — снова выслушав ребенка, сказал Пелорат, — он спрашивает, почему остановился Джемби. Джемби, должно быть, робот.

— Переспроси и удостоверься, Пел.

Пелорат поговорил, потом послушал и сказал:

— Да, Джемби — это робот. Имя ребенка — Фоллом.

— Хорошо! — Блисс улыбнулась ребенку сияющей ласковой улыбкой и сказала: — Фоллом. Хороший Фоллом. Смелый Фоллом. Она положила ладонь себе на грудь и сказала: — Блисс.

Ребенок улыбнулся. Когда он улыбался, он становился очень симпатичным.

— Блисс, — произнес он, слегка шепелявя.

— Блисс, — сказал Тревиц, — если вы можете включить робота, то он, может быть, расскажет нам то, что надо. Пелорат может поговорить с ним, как говорил с ребенком.

— Нет, — сказала Блисс, — это будет ошибкой. Главная обязанность робота — защищать ребенка. Если его включить, он обнаружит нас, посторонних, и может сразу на нас напасть. Здесь не место посторонним людям. Если мне из-за этого придется снова его отключить, он не даст нам никакой информации, а ребенок, увидев повторное отключение единственного известного ему родителя… В общем, я этого делать не стану.

— Но нам говорили, что роботы не могут причинить людям вреда.

— Говорили, — сказала Блисс. — Но мы не знаем, каких роботов разработали солярийцы. И даже если так, то ему пришлось бы выбирать между солярийским ребенком и неизвестными, которых он, возможно, даже не признает людьми. Естественно, он выберет ребенка и атакует нас.

Она снова повернулась к ребенку.

— Фоллом, — сказала она. — Блисс. — Она показала. — Пел… Тревиц.

— Пел, Тревиц, — послушно повторил ребенок.

Она подошла еще ближе и медленно протянула руки. Он настороженно следил за ней, потом шагнул назад.

— Спокойно, Фоллом, — сказала Блисс. — Не бойся, Фоллом. Я только прикоснусь, Фоллом, молодец, Фоллом.

Он шагнул к ней, и Блисс вздохнула.

— Хорошо, Фоллом. — Она коснулась его руки. Рука была обнажена, потому что на ребенке, как на Бандере, был лишь халат, открытый спереди, и под халатом набедренная повязка. Прикосновение Блисс было мягким. Она отняла руку, подождала и снова ласково погладила ребенка. Глаза ребенка полузакрылись под сильным успокаивающим воз действием разума Блисс. Руки Блисс медленно двинулись вверх, едва прикасаясь, к плечам ребенка, затем к его шее, ушам, затем под длинными каштановыми волосами к точке за ушами.

Наконец Блисс опустила руки и сказала:

— Трансдукторные доли мозга еще малы. Черепная кость еще не сформировалась. В этом месте только толстая кожа, которая потом выпятится и отгородится костью, когда доли полностью сформируются… Это значит, что управлять имением в настоящее время он не может, как не может включить своего личного робота. Спроси, сколько ему лет, Пел.

После диалога Пелорат сообщил:

— Если я правильно понял, ему четырнадцать.

— На вид скорее одиннадцать, — заметил Тревиц.

— Продолжительность года на этой планете, — сказала Блисс, — может не соответствовать стандартным галактическим годам. Кроме того, предполагается, что космиты живут намного дольше, чем обычные люди, и если солярийцы в этом подобны другим космитам, то у них и период развития может быть более продолжительным, и вообще, по годам нельзя судить.

— Хватит антропологии, — нетерпеливо сказал Тревиц, — нам надо поскорее выбраться на поверхность. И поскольку мы имеем дело с ребенком, неизвестно, не тратим ли мы время зря. Он может и не знать дороги, он, может быть, никогда и не был на поверхности.

— Пел! — позвала Блисс.

Пелорат понял, что она имела в виду. Последовал самый продолжительный его разговор с Фолломом.

— Ребенок знает, что такое солнце, — наконец сказал Пелорат. — Он говорит, что видел его. Мне кажется, он видел деревья. Похоже, он не очень уверен, что значит это слово, то есть то слово, которое использовал я…

— Да, Янов, — сказал Тревиц. — Но ближе к делу.

— Я пообещал ему, что если он сумеет вывести нас на поверхность, то мы после этого поможем ему включить Джемби. Как вы думаете, мы сможем?