Леди Брамли улыбалась, глядя на дочь с обожанием.

Люциан дал себе слово больше не улыбаться Кларинде ни при каких обстоятельствах. Ее слова вылетали с такой скоростью и яростью, что, казалось, она сейчас задохнется. Люциан даже подумал, не дышит ли Кларинда через уши, когда ее рот занят.

Его уши спасло неожиданное появление слуги.

— Милорд, мисс Клавенхук ждет вас, — сказал неизменно невозмутимый Эйвери. — Похоже, что она нашла что-то интересное среди ваших античных находок.

— Правда? — Быстро и весьма кстати. Если бы мисс Клавенхук не была на деле Дейзи Дрейк, Люциан расцеловал бы ее. Он с живостью поднялся. — Прошу прощения, леди. Похоже, мне требуется отлучиться. Срочно. Боюсь, что ничего не могу с этим поделать.

— И кто эта мисс Клавенхук? — недовольно сложила губы леди Брамли.

— Моя ассистентка, мадам. Специалист по латыни. «Синий чулок», близорукая, но без нее мне не обойтись. Был рад вас видеть.

Прежде чем Люциану удалось отделаться от них под благовидным предлогом, ему пришлось еще дважды подтвердить свое намерение явиться на чертов бал к герцогу. Закрыв за собой дверь в гостиную, Люциан облегченно вздохнул.

Дейзи ждала в конце длинного коридора, прижимая что-то к груди. На носу у нее торчали нелепые очки.

Кашлянув, чтобы скрыть улыбку, Люциан направился ей навстречу. Это было весьма дальновидно с ее стороны: сохранять облик мисс Клавенхук на случай непредвиденного появления его отца. Хотя в настоящий момент никто не узнал бы в ней богатую наследницу.

С подола ее мокрой, обляпанной грязью юбки на пол натекла небольшая лужица дождевой воды. Искусно завитые светлые волосы висели теперь мокрыми прядями. Она насквозь промокла, губы посинели.

Но Дейзи сияла от радости.

— И что вы нашли? — справился он.

— Вот. — Дейзи протянула его табличку.

Он мог поспорить, поставив на кон все свое состояние, имей он его, что девушка даже не подозревала, каким прозрачным стал влажный муслин. Тонкая ткань лифа прилипла к вздымающейся округлости груди, и сквозь нее проступала розовеющая плоть. Корсет, сделанный из более плотной материи, скрывал нижнюю половину вместе с сосками, но темнеющая кожа одной ареолы привлекала взгляд.

На мгновение он представил, как погружает руки в ее лиф, чтобы дать груди свободу. Будет ли она мягкой и податливой в его ладонях? Затвердеют ли соски от его прикосновения? Во рту у Люциана пересохло, а панталоны стали тесными.

— Люциан, — ее голос вернул его к реальности, — разве вы не видите?

Она угодила в яблочко. Он видел слишком много. Люциан мысленно встряхнулся. При всей своей соблазнительности эта грудь принадлежала Дейзи Дрейк. Ничего хорошего не получится, если распустить эту шнуровку.

— О да.

Люциан заставил себя перенести взгляд на табличку.

— Вот. Кай Мерит. Подписано его собственной рукой. Здесь говорится… О Юпитер! Я не могу читать вверх тормашками.

Дейзи перевернула табличку.

— «Куплена на аукционе рабыня, кельтского происхождения, отзывающаяся на имя Дейрдре, чтобы прислуживать жене господина». Насколько я помню, вы говорили, что Кай Мерит был вольноотпущенным рабом. Зачем же ему называть кого-то господином?

— Полагаю, из формальных соображений. — Люциан взял из ее рук табличку и пробежал пальцами по изрезанной поверхности. — Наш слуга Эйвери тоже называет моего отца «господин», хотя рабом не является. Подозреваю, Мерит использовал это слово с аналогичным смыслом, потому что в первой найденной мной табличке говорится, что вор был вольноотпущенным рабом. То, что Кай Мерит отплатил черной неблагодарностью человеку, давшему ему свободу, было, видимо, для проконсула Квинта Валериана Сципиона больной мозолью.

Глядя на табличку, Люциан нахмурился.

— Что случилось?

— Понимаю, что это глупо, но я надеялся, что вы нашли нечто большее. Что-то, что могло дать нам ключ к местонахождению сокровища, — вздохнул Люциан.

— Но я нашла кое-что еще по Каю Мериту. Если мы больше узнаем о нем, возможно, сумеем просчитать, куда он спрятал деньги. Или вы полагали, что мы найдем старинную карту, где крестиком будет помечено местоположение клада?

— Нет. — Люциан печально усмехнулся. — Никогда не думал, что это будет легко, иначе римляне сами нашли бы клад.

Дейзи постучала пальчиком по губам.

— Может, подоплека кражи вовсе не деньги, — задумчиво произнесла она.

— Что вы имеете в виду?

— Может быть, Каем двигало нечто иное.

— Жалованье за год целого легиона, — предположил Люциан. — Конечно, им двигали деньги. Что еще?

Взгляд ее зеленых глаз вдруг рассеялся. Люциан мог поклясться, что видел, как она, прокрутив какую-то маленькую гипотезу, отбросила ее в сторону, как неподошедший комплект одежды.

Даже мужчина редко демонстрировал такую сосредоточенность. Но чтобы женщина — никогда!