В последующие годы это изысканное изделие из перьев и кружев может служить сладким воспоминанием о повторной встрече с Люцианом. Хотя мисс Дейзи предположительно находилась в Корнуолле и не могла расхаживать по Лондону, Дейзи все же решила забрать шляпку.

Она благополучно побывала в Обществе антикваров и рассчитывала, что еще одна остановка вреда не принесет. Окинув улицу взглядом из-за шторок фиакра и не увидев никого из знакомых, она сказала кучеру, что скоро вернется, и юркнула в заведение миссис Хепплуайт.

В салоне уже находилась посетительница. Она отсчитывала монеты в открытую ладонь хозяйки. Дейзи на секунду замерла как вкопанная. Но полосатая юбка женщины, сшитая из практичной ткани, а не из экзотического шелка, и удобный для ходьбы каблук выдавал в ней человека, который большую часть времени проводит на ногах, а не нежится на кушетке. По-видимому, это была горничная, выполнявшая поручение хозяйки, а не одна из многочисленных знакомых Дейзи. Девушка с облегчением вздохнула.

Наконец женщина повернулась, собираясь уходить.

— Мадемуазель, — произнесла она, вытаращив глаза. — Quelle surprise, [21] мы думали, вы уехали из города.

— Я уехала, — проговорила Дейзи, глядя на женщину, которая оказалась Нанеттой.

— Но скучали в своей деревне по суете Лондона, да?

— Нет, то есть да, — пролепетала заикаясь Дейзи. «Господи, почему, спрашивается, я не осталась в фиакре?»

— Мадам будет рада видеть вас, — выпалила Нанетта. — Она очень скучала по вас. Но теперь вы вернулись. Сейчас сообщу ей.

Дейзи остановила ее за руку и оттащила в сторону, подальше от миссис Хепплуайт. Эта достойная мастерица славилась не только замысловатыми фасонами своих знаменитых шляпок, но и неиссякаемым источником сплетен о тех, кто их носит.

— Нанетта, сделай мне одолжение.

— Все, что угодно, мадемуазель.

— Обещай не говорить, что видела меня в Лондоне.

— Что?

— Я пока не намерена возвращаться в дом моей двоюродной бабки, — пояснила Дейзи, устремив взгляд на хозяйку салона.

Миссис Хепплуайт делала вид, будто примеряет атласную оторочку к полям соломенной шляпки, а сама внимательно прислушивалась к разговору.

Дейзи понизила голос до шепота:

— Я в городе не под своим именем.

— Мадемуазель Латур, полагаю.

— Естественно, — ответила Дейзи и перешла на французский, надеясь, что миссис Хепплуайт по-французски не понимает: — Я сняла дом на Синглтери-стрит, чтобы продолжать работу с лордом Ратлендом…

— Умоляю, мадемуазель, скажите, что не занятия любовью вы называете работой!

Дейзи залилась румянцем.

— Я говорю о римском сокровище, — сказала Дейзи. — Мы теперь знаем, где его искать. Поэтому никому не говори, что видела меня. Никто не должен знать, как мы близки с лордом Ратлендом. Я имею в виду, к обнаружению сокровища.

Был ли ее сексуальный опыт заметен со стороны? Не отразилась ли потеря девственности на ее облике? Нанетта склонила голову набок и прищурилась:

— И когда вы собираетесь сказать мадам, что вы не в Корнуолле, как она полагает?

— Как только найдем сокровище, Нанетта. Обещаю.

— Очень хорошо, cherie, [22] — улыбнулась Нанетта. — Вы, как я вижу, счастливы со своим молодым человеком. Красивый он, черт.

Теперь улыбнулась Дейзи. Нанетта и половины правды не знает.

— Красивый черт, и правда. — Дейзи нахмурилась. — Так ты обещаешь?

— Oui, мадемуазель, обещаю. Ни одной живой душе не скажу, что видела вас, — подмигнула Нанетта. — Проработав у мадам столько лет, я накопила большой опыт хранения секретов.

Взяв отремонтированную шляпку и вернувшись в фиакр, Дейзи задумалась. Дала бы ей Нанетта обещание с такой готовностью, зная, что Дейзи замышляет?

Ночь накрыла Лондон тяжелым черным покрывалом. Вокруг, мигая, начали загораться тысячи маленьких ламп, озаряя задыхающийся от сажи город дрожащим светом.

Перепрыгивая через ступеньки, Люциан взбежал по лестнице нового дома Дейзи. День без нее казался длинным. Но желание, как он подозревал, лишь усиливало радость обладания. Он стремился узнать с ней не только радости новых открытий, но и рассказать, что старый оксфордский профессор, с которым Люциан встречался в «Уайтсе», не разочаровал его. Люциан знал название острова на Темзе, где ожидал найти римскую казну Кая Мерита.