Шрифт:
— У меня только пара вопросов, — заторопился Рефельс— Уж скрепя сердце окажи мне эту любезность.
— Ах, вопросы? — возмутился Юлиан. Двери лифта раскрылись, он вошел, нажал кнопку седьмого этажа и повернулся, загородив собой вход. Втолкнуть его и войти следом у Рефельса не хватило дерзости. — Значит, вопросы? Неужто вы думаете, что я отвечу хоть на один ваш вопрос? Даже если вы спросите меня, который час!
Рефельс в недоумении таращился на него.
— Эй! — сказал он. — Но разве ты не знаешь, что...
— Нет! — перебил его Юлиан. — И знать не хочу!
Двери лифта сомкнулись и отсекли от Юлиана как ответ Рефельса, так и взволнованные знаки, которые подавал ему подбегающий репортер. Лифт пополз вверх, и Юлиан облегченно вздохнул. Этот репортерский сброд как блохи: стряхивай их, не стряхивай — не отцепятся. Интересно, кого они здесь опять подстерегают, какую невинную жертву?
Лифт остановился, и Юлиан быстро зашагал по коридору, устланному толстым ковром. Подходя к своему номеру, он заметил что-то неладное. Перед дверью стоял полицейский, сдерживая семь или восемь чрезвычайно взволнованных человек, которые говорили все разом.
Юлиан протиснулся к двери и дождался взгляда полицейского.
— Что тебе нужно? — враждебно спросил тот.
— Я здесь живу, — ответил Юлиан. — Это номер моего отца.
Взволнованные голоса разом смолкли, какая-то белокурая дама повернулась к нему и хотела что-то сказать. Но полицейский, мгновенно сменив гнев на милость, открыл дверь и подтолкнул Юлиана внутрь.
Отец был в гостиной не один. Он сидел за столом, пил кофе и казался очень бледным. Гордон, его агент и менеджер, с мрачным лицом стоял позади его кресла и глядел попеременно на двух мужчин, сидевших напротив отца. Оба они были в дешевых темных костюмах, и в них отчетливо угадывались переодетые полицейские. Кроме них в комнате находился еще один полицейский в форме и директор варьете, в котором отец выступал.
У Юлиана вдруг возникла неприятная догадка, что набег репортеров внизу связан с этой сценой.
Что же здесь происходит?
Отец при его появлении поднял взгляд, мельком кивнул ему и снова уставился в чашку. Гордон тоже поздоровался с ним, и один из двух полицейских обернулся к нему и поднял брови:
— А можно узнать, кто...
— Это мой сын, — перебил полицейского отец. — Он не имеет к этому никакого отношения. Он вообще не был сегодня на вечернем представлении.
К чему не имеет отношения? — тревожно подумал Юлиан. Он подошел поближе, и второй полицейский изучающе посмотрел на него, что Юлиану совсем не понравилось.
— Это правда? — спросил полицейский. — Где ты был, мальчик?
— Меня зовут Юлиан, — ответил он с ударением. — Я был... на ярмарке.
Полицейский оглядел его прожженную куртку, ссадины, разорванные брюки и усмехнулся:
— Неужто на ярмарке?
— Я упал. — Юлиан растерянно посмотрел на Гордона. Тот пытался что-то подсказать ему взглядом, но Юлиан не понимал его. — Оступился.
— Это видно, — сказал полицейский. — Ты...
— Что это значит? — резко перебил его Гордон.
Юлиан хорошо знал этот тон. Гордон был не только агентом и менеджером, но и давним другом его отца, да и самого Юлиана тоже. Может быть, единственным их настоящим другом. Собственно говоря, он был милый человек. Но, когда надо, умел быть жестким и даже суровым. Этого требовала его профессия, как он говорил.
— Мальчик вообще не имеет к делу никакого отношения. Оставьте его в покое! — Тон его меньше всего походил на просьбу. — И лучше всего вам сейчас уйти. Обсуждать нам больше нечего.
Лицо полицейского посуровело.
— Мы могли бы продолжить разговор завтра утром в полицейском участке, — начал он, но Гордон не дал ему закончить:
— Отличная идея. Скажем, часов в десять? Мы явимся точно — и с адвокатом.
— Что вообще случилось? — спросил Юлиан.
Отец хотел ответить, но Гордон перебил и его:
— Ничего, что бы касалось тебя. Почему бы тебе не принять горячую ванну и не переодеться? Потом я тебе все объясню.
Полицейский вздохнул и повел иную тактику, поняв, что твердости Гордона ему не превозмочь.
— Да я вас прекрасно понимаю, — сказал он. — Какой же фокусник будет раскрывать свои трюки. Но я вас уверяю, мы никому ни слова...
— Дело совсем не в этом, — перебил его Гордон. — Исчезновение мальчика, черт возьми, не имеет отношения к представлению! Неужто вы действительно думаете, что мы его заколдовали? — Он засмеялся. — Откуда нам знать, что у этого фрукта на уме? Может быть, он уже давно замыслил побег из дома и воспользовался такой причудливой возможностью. С шестнадцатилетними это бывает. А может, он решил так пошутить и теперь сидит где-нибудь и умирает со смеху.
— В то время, как его родители сходят с ума от волнения? — спросил полицейский.
— Откуда я знаю? — Гордон пожал плечами и бросил на Юлиана сердитый взгляд. Юлиан повернулся и направился к ванной. Гордон за его спиной продолжал: — Не думаете же вы всерьез, что мы его куда-то услали, а? Но куда? В зазеркальный мир?
Юлиан споткнулся и посмотрел на Гордона. «Что он сказал?»
От неловкого движения свернутая цепь выскользнула у него из кармана и с грохотом упала на пол. Все разом обернулись. Юлиан поспешно поднял цепь и пытался затолкать ее в карман.