Шрифт:
— Я не могу этого сделать, — серьезно сказал отец. — Я никому не могу объяснить секрет этого фокуса.
— Почему? — Юлиан удивленно моргал.
— Потому что это не фокус.
— То есть?
— Это не фокус, — повторил отец. — Понимаешь, здесь не так, как в большинстве других фокусов. Это не оптический обман или какая-нибудь иллюзия наподобие парящей в воздухе девушки или кролика из цилиндра.
— Подожди, — сказал Юлиан. — Ты хочешь сказать, что ты настоящий волшебник? Что человек действительно исчезает в этом зеркале и появляется в пяти метрах от него? Это ты хочешь сказать?
— Да.
То, что сказал его отец, могло быть только шуткой. Но это была не шутка. Юлиану вдруг стало страшно.
— Значит, ты колдун? — спросил он.
— Но не такой, как ты думаешь. От меня тут ничего не зависит, — признался он. — Это зеркало.
По тому, как он еле заметно запнулся, Юлиан заподозрил, что он о чем-то умалчивает.
— Но разве ты не сам придумал этот фокус? Я всегда считал, что ты единственный в мире обладатель этого секрета.
— Я и есть единственный в мире обладатель, — подтвердил отец. — Только я его не придумал, а некоторым образом... — он не сразу подобрал точное слово, — открыл. Я купил это зеркало и ящик у одного старьевщика. И прошло много времени, прежде чем я обнаружил, что оно на самом деле может, понимаешь?
— Об этом ты мне никогда не говорил.
— Мало ли о чем я тебе никогда не говорил, — ответил отец. — На это у меня есть свои причины.
— Какие же?
— Ну, например, такая: фокуснику не делает чести, что самый сенсационный из своих фокусов он купил на блошином рынке.
Это Юлиан легко мог понять. Насколько он помнил, журналисты, любопытные и в первую очередь завистливые коллеги отца питали особый интерес к его знаменитому фокусу с зеркалом. Гордон однажды рассказывал ему, что одна крупная американская фирма из шоу-бизнеса предлагала отцу ни много ни мало десять миллионов долларов, если он продаст им свой фокус.
— И ты боялся, что я не сдержу тайну? — спросил Юлиан.
Отец ничего не ответил, но он и не ждал ответа. Особенно после того, что произошло накануне. Мальчик вспомнил Рефельса и его фальшивую улыбку, и в нем снова проснулась злость — правда, злился он больше на самого себя, чем на репортера.
— Но ты должен был рассказать об этом полиции! — взволнованно сказал Юлиан.
— Зачем? Что толку?
— Ну, это... — Он замолк. Отец прав. Что толку из того?
Отец взглянул на часы и вздрогнул:
— О Боже, так поздно. Надо ложиться спать. Боюсь, что завтра будет трудный день.
— Ты хотел мне что-то сказать, — напомнил ему Юлиан. — Ради этого Мартин позвал меня из ванной.
— Это потерпит до завтра, — решил отец. — Я думаю, первую половину дня придется провести с полицейскими и с адвокатом. Как ты смотришь на то, если мы с тобой после этого встретимся и вместе пообедаем? Тогда и поговорим. Так что у тебя будет время придумать какую-нибудь убедительную историю, которая объяснит твой живописный вид.
— О, — сказал Юлиан. — Неужто ты заметил?
— Да, я заметил. И цепь у тебя в кармане тоже. Поговорим об этом завтра. Пожалуйста, оставайся в отеле до моего прихода. И ни с кем не разговаривай.
Юлиан без лишних слов отправился в свою комнату и улегся в постель.
Заснул он мгновенно. Смертельная усталость взяла верх над внутренним смятением. Во сне он не видел ни троллей, ни зеркала, через которое впрыгнул в действительность, ни дубинки, превращенной в цепь.
Глубокой ночью он проснулся.
Его окружала кромешная тьма. Отец, должно быть, заходил к нему в комнату, потому что Юлиан был заботливо укрыт одеялом, хотя сам не укрывался. Он даже подумал, что именно это его и разбудило. Но потом он услышал сквозь тонкую перегородку равномерное похрапыванье отца.
Однако все же есть разница, когда просыпаешься сам и когда тебя будят. Что-то его разбудило. Но что?
Юлиан осторожно сел в постели. Пружины скрипнули, этот скрип показался ему неестественно громким и долго отдавался в комнате эхом. На миг ему показалось, что он здесь не один. Но, конечно, только показалось. В комнате никого не было, кроме темных силуэтов вещей.
Видимо, они-то и испугали его.
Юлиан, конечно, не был героем, но и не относился к числу тех, кто боится темноты. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Но теперь сердце почему-то сильно забилось, а руки начали дрожать. Он впился взглядом в темноту возле шкафа, там под окном была резкая тень. Он ничего в ней не разглядел, но понял, что сойдет с ума, если не справится со своим страхом.
Мальчик откинул одеяло и встал. Ему показалось, что тени ринулись к нему. Темнота сомкнулась в плотное кольцо, оцепила его, принялась душить — и затем беззвучно рассыпалась, а страх исчез. Юлиан растерянно огляделся. Что же это было? Снова кошмар? Он тряхнул головой, улыбнулся в темноту для храбрости и только хотел снова лечь в постель, как вдруг вспомнил, что был кем-то или чем-то разбужен.