Шрифт:
— Ты с ума сошел! — вырвалось у Рогера. — Если ты, задержишься здесь хоть на одну минуту дольше положенного, ты уже никогда не сможешь вернуться!
— Да я и не хочу возвращаться!
Алиса и Рогер что-то испуганно кричали ему вслед, но Юлиан только быстрее припустил, когда Рогер погнался за ним. Неужто они не заметили, какую ошибку допустили в своих рассуждениях? Для него уже не играло роли, сможет он вернуться в свое время или нет. Единственное, чего он хотел, — быть около отца. Да, отец и Гордон не обрадуются его появлению, но не бросят же его?!
— Юлиан, стой! — кричал Рогер. — Ты бежишь к своей гибели! То, что ты задумал, не получится! Слишком поздно!
Мальчик оглянулся и увидел, что Рогер заметно отстает. Он с удовольствием объяснил бы Рогеру, как сильно тот ошибается, но побоялся потерять свое преимущество.
— Юлиан! Не делай этого! Ты — все, что у нас еще осталось!
Последняя фраза была для Юлиана так же маловразумительна, как и многое другое, что говорил Рогер, но не было времени размышлять над ней. Он попробовал затеряться в толпе и несколько раз сворачивал в боковые переулки, пока не убедился, что преследователи остались далеко позади. Но сам заблудился.
Тяжело дыша, Юлиан огляделся по сторонам. Вокруг шумела толпа, публика постепенно Прибывала, обеспечивая ему прикрытие. Рогер и остальные бросятся на его розыски, а уж они, конечно, знают здесь все ходы и выходы, но если Юлиан найдет отца, преследователи уже не посмеют сделать что-нибудь против него.
Поплутав немного, он очутился на месте, которое показалось ему знакомым. Если сейчас свернуть в ближайший переулок направо, то он доберется до жилого вагончика, в котором найдет отца и Гордона.
Внезапно в голову ему пришла сумасшедшая мысль. Что, если он сейчас свернет за угол и столкнется с самим собой? Но в то же мгновение он сообразил, что это невозможно: потому что этого не было. Ведь он уже был здесь однажды и помнил бы, если бы встретил тогда самого себя.
Он отмел последние сомнения, обогнул угол и увидел жилой вагончик. Но ни себя самого, ни Франка там не обнаружил. Отца и Гордона, правда, тоже.
Дверь была лишь притворена, свет внутри не горел. С бьющимся сердцем он заглянул внутрь. Вагончик был пуст.
Юлиан стал нащупывать выключатель, но его, естественно, не оказалось. Электрическое освещение распространится повсюду лишь через десять — двадцать лет.
Он потерянно огляделся. Ну конечно же, ему нужно мчаться на вокзал и сесть в поезд на Амстердам, ведь отец собирался... в Амстердам? Или в Антверпен? Черт возьми, ну почему он слушал так невнимательно?
Но так просто он не отступится. Тем более теперь, когда цель так близка. По крайней мере, он запомнил название того маленького местечка в Англии, где собирались обосноваться Гордон и его отец: Кильмарнок. Каким образом он будет пробираться туда —один, без денег, без документов и в эпоху, о которой почти ничего не знает, — Юлиан не думал.
Дорогу к вокзалу, конечно, можно спросить. Но перед этим он должен сделать еще кое-что, хотя время уже поджимало. Ему необходимо выяснить, что здесь случилось — или что должно случиться.
Снова разыскать балаганчик мадам Футуры не составляло труда, но он оказался уже закрыт. Юлиан постучался и позвал хозяйку, но не получил ответа. Он бросил вороватый взгляд по сторонам и на четвереньках прополз под край палатки.
В следующую секунду на голову ему обрушился удар, и из глаз посыпались искры.
Над ним стояла мадам Футура. Вместо цыганского костюма на ней было черное платье. Из гадалки она превратилась в обыкновенную старую женщину, хоть и решительную, судя по дубинке в руке.
— Попался! — негромко сказала она. — Ворье проклятое, вконец обнаглели! Нигде от вас спасу нет!
Она погрозила дубинкой, и Юлиан испуганно втянул голову в плечи.
— Не бейте! — взмолился он. — Я не вор!
— Ну еще бы, какой же ты вор, — с издевкой сказала мадам Футура. — Ты ведь всего лишь хотел укрыться от дождя, а?
— Мне надо с вами поговорить. Я вас звал, но вы не откликались.
— Поговорить? — Мадам Футура рассмеялась. — О чем же нам с тобой говорить? О том, где я прячу мои сбережения?
— О моем отце. Он был здесь совсем недавно. Вы еще предупреждали его о какой-то опасности. Помните?
Лицо мадам Футуры преобразилось. От гнева не осталось и следа. Она быстро нагнулась, чтобы поднять Юлиана.
— Твой отец, говоришь? И этот второй тип...
— Это его знакомый, — пояснил Юлиан, намеренно избегая слова «друг». Он чувствовал, что мадам Футура испытывает к Гордону не особенно большую симпатию.