Шрифт:
— Твои бы слова да Богу в уши, — ответил отец. — Он даже дверь не запер!
— Да он ее никогда не запирает, — сказал Гордон. — Я же тебе говорил, у старика не все дома! Иметь такое сокровище и даже не потрудиться поставить на дверь замок. Видимо, он все еще верит в добро. — Он рассмеялся булькающим смехом — Представляю, какое разочарование постигнет этого старого простофилю, когда он вернется.
— Перестань болтать, — нервно сказал отец. — Упаковывай эту штуку, и надо рвать когти. — Немного помедлив, он добавил: — А как ты думаешь, это правда, что рассказывают про это зеркало? В нем действительно можно увидеть будущее?
— Чепуха! — решительно заявил Гордон. — Но старик верит, а это стоит денег! Клянусь тебе, он заплатит любую цену, чтобы вернуть свое сокровище.
— Судя по виду, у него нет денег даже на ужин.
— Я же тебе говорил, старик сумасшедший, — объяснил Гордон. — На его счету в банке тысячи, говорю тебе, тысячи! Он заплатит любую цену. Мешок у тебя с собой?
— Конечно. — В темноте послышался шорох, потом отец попросил: — Посвети-ка немного.
— Момент, — буркнул Гордон, и сильное пламя зажигалки разогнало темноту. Правда, всего на секунду, после чего Гордон начал ругаться. Видимо, он обжег себе пальцы. Зажигалка упала на пол, и Юлиан слышал, как он ползает в темноте, разыскивая ее на ощупь. И тут рука Гордона наткнулась на его правую ступню.
— Э! — ошеломленно вскрикнул Гордон, вытянул его из укрытия и поставил на ноги. — Опять шпион! Перестань трепыхаться, парень, не то будет хуже!
Юлиан услышал звук, от которого у него кровь застыла в жилах: холодный стальной щелчок финки Гордона. Он замер, и это спасло ему жизнь, потому что Гордон без колебания зарезал бы его, продолжай он сопротивляться дальше.
— Зажги-ка свет! — приказал Гордон. — Я хочу посмотреть, кого мы тут поймали!
Загорелась спичка, потом свеча. Юлиан сощурился от яркого света, когда отец поднес свечу к его лицу.
— Вот это да! — опешил Гордон. — Тот же самый шпионенок? Разве я тебя не предупреждал?
— Я вас не выслеживаю, честное слово! — отчаянно пролепетал Юлиан. — Я только хотел вас предостеречь. Этого нельзя...
Гордон ударил его в лицо. Голова Юлиана откинулась назад, а на языке появился привкус крови.
— В последний раз тебя спрашиваю, — с угрозой сказал Гордон. — Кто тебя подослал?
— Никто, — ответил Юлиан сквозь слезы. — Не делайте этого! Случится что-то ужасное, если вы заберете зеркало! Вам нельзя к нему притрагиваться!
Гордон только рассмеялся, а в глазах отца мелькнула растерянность.
— То же самое говорила и гадалка.
— Такую же чушь, — проворчал Гордон. — Неужто ты этому веришь?
— Не знаю. Но у меня тоже дурные предчувствия. Может, отступимся?
— Отступимся? — задохнулся Гордон. — Ты с ума сошел? Самое позднее через два дня мы разбогатеем! Не придется больше мошенничать по-мелкому! И карманничать! И бегать наперегонки с полицией!
— Но...
— Никаких но! — властно перебил его Гордон. — Нам почти год понадобился, чтобы разнюхать это дело, а ты теперь говоришь отступиться только потому, что этот малец мелет чепуху! Ты рехнулся? Заворачивай эту штуку в мешок, а я пока займусь этим сопляком!
Юлиан почувствовал, как каждый волосок у него на голове становится дыбом, потому что он прекрасно понял, что имел в виду Гордон.
— Нет! — начал он заикаться. — Не надо!
Нож Гордона блеснул, словно жало гремучей змеи.
— Поздно, малыш! — сказал Гордон с омерзительной ухмылкой. — Раньше надо было слушаться.
Юлиан захрипел. Сейчас Гордон убьет его! Но ведь это было невозможно. Этого не могло быть! Только не Гордон, человек, который был его лучшим другом, почти отцом!
— Отец! — крикнул он. — Не надо!
Гордон заморгал глазами. Острие ножа замерло у горла Юлиана. Отец тоже обернулся, удивленно подняв брови.
— Что ты сказал? — Гордон посмотрел на отца Юлиана и ухмыльнулся: — Эй, ты слышал, что он сказал? Может, ты что-нибудь от меня утаиваешь?
— Отец, пожалуйста! — взмолился Юлиан. — Не делайте этого!
— Что за глупости? — сказал его отец. — Я никогда не видел этого мальчишку!
— Но, может, видел его мать? — усмехнулся Гордон.
Отец Юлиана метнул в Гордона леденящий взгляд, потом снова повернулся к мальчику и задумчиво заглянул ему в лицо. Что-то его смутило. Но тщетно Юлиан искал в его взгляде хоть намек на узнавание.
— Ну, хватит, — решительно сказал Гордон. — Прячь вещь, и надо уносить ноги. Мы и так потеряли много времени.
Юлиан больше не пытался защититься. Он смотрел на своего отца —вернее, на человека, который пока не был его отцом, а только должен был стать им в один прекрасный день в далеком, бесконечно далеком будущем.
— Ну, хорошо, — тихо сказал отец. — Только делай это скорее.
Эти слова уже не испугали Юлиана. Его собственный отец приказывал убить его, но он, кажется, уже перешагнул ту черту, за которой человек перестает чувствовать страх. Он знал, что умрет сейчас, но ощущал при этом только глубокую, черную пустоту, которая все быстрее разливалась по его внутренностям.