Он не стал повторяться, говорить, что предупреждал — и без того испытывал неприятное чувство, будто сам накаркал беду.

Значит, кто-то и впрямь опередил, и вряд ли забавы ради.

— Одна отрада — на весь город ее точно не хватит, — криво пошутил один из сотрудников Службы.

— Эта гадость передается и через кровь, и воздушно-капельным путем. Для создания паники достаточно десятка случаев, и под шумок устранить неугодных…

— Намекнуть представителям Юты и Пламенной, чтобы выметались отсюда. На всякий случай. Они могут быть и мишенями, и заказчиками…

— …и подсадными утками невольно, — продолжил Войта.

Дальнейшим он делился только с одним человеком — седым, похожим на ястреба человеком. Своим давним другом — ибо сказанное было чистейшей лирикой-размышлениями и важного для работы Службы не содержала.

— Все же меня не оставляет чувство, что какая-то нечистая сила водит нас за нос. Мы празднуем победу, как полные олухи, а нас ухитрились обставить в лучших традициях шпионского романа. Неудивительно, что там сотрудники спецслужб представлены идиотами. Прототипы, видимо, брали из жизни.

— Не сходится. Мы "вели" Усто Хайма до самого дома. Либо жидкость подменили в лаборатории — тогда мы полные кретины, либо подмена произошла в доме Натаниэля.

— Кем? У Натаниэля давным-давно не было гостей, кроме Микеле Сарина… и тот в последнюю неделю в квартиру приятеля не заходил. Впрочем… У него могли быть ключи, а глаза нашим приборам этот парень отводит мастерски. Я уже верю в мистику.

— Не заходил, — сказал седой с легким упреком. — Обижаешь… Трясти надо этого пацана, который хозяин квартиры.

— Мальчишка мог ничего не знать, — задумчиво произнес Войта.

— Хотел бы я в это верить… Впрочем, нет, не хотел бы. Для нас всех лучше, если он знает. Ты сам посуди — принести в квартиру можно хоть беса. Спрятать его в тайник чужого дома уже труднее. Произвести подмену — футляр не был распечатан! — еще тяжелее. Значит, в доме заранее был приготовлен такой же футляр.

— Футляр могли изготовить много раньше.

— Разумеется. И сколько держать в доме, опасаясь, что мальчишка наткнется на него и попросту выбросит?

— В той барахолке? Сомневаюсь. Да и потом, он мог просто не знать и о тайнике в собственной квартире.

— Это не столь важно. Изготовить сильно заранее вряд ли могли — зачем? Как бы то ни было, мы имеем некий продуманный план, и сейчас неважно, когда он был создан, в прошлом месяце или позапрошлом году.

— Думаешь, Микеле мог настолько подставить друга?

— Я не верю в дружбу. Странно, если ты до сих пор веришь. Либо Натаниэль знал и был соучастником — пусть пассивным, либо его подставили, воспользовавшись доверчивостью. Во второе верю меньше, но верю. А выяснять всё же придется.

И как-то грустно добавил:

— Теперь уж не до сантиментов.

Мики

После случая с "волчатами" я боялся появляться в Лаверте. Адамант меня простил, кажется… но это не имело никакого значения. Хорошо, что я не нуждался в сне. Иначе видел бы эти лица. Я и так их видел…. в каждом облаке, а порой казалось — среди новоприбывший те трое, что сумели спастись.

Я ведь ненавидел их там, в подворотне. Их ли? Или попросту сдали нервы, если они у меня еще есть, не заменились волокнами Пленки?

Не оправдание. Я и не хочу оправдываться. Они живыми были, эти "волчата", а я решил, что они должны умереть — а ведь о них не знал ничего. Могу попытаться узнать, только не надо мне этого. Даже если у них по три судимости на каждого, что сие изменит? Позволит облегчить душу? Гордо сказать "я чувствовал!"

Тьфу…

Теперь, оказавшись неподалеку от той подворотни, я замедлил скорость Ромашки. Говорят, убийцу тянет на место преступления. Приятно сознавать, что не стал исключением…

Как видно, к месту нашей встречи с "волчатами" тянуло не меня одного. Или он тоже считал себя виноватым?

Правая рука на перевязи, небольшой ожог на щеке.

— Ты! — проговорил хрипло. Узнал… — Ты, гад… из-за тебя…

Он ничего не понял, конечно — про то, где побывал и как. И все же я для него был почему-то виновником взорвавшегося баллона… Ну, в общем, и не ошибся он. Дальше-то что? Ума у него хватало — сейчас не лезть.

— Я тебя найду, — пообещал он, по-бычьи наклонив голову. — Вот рука пройдет, и найду…