– Где вы находились последний год?
– спросил я Талию.
– У вас теперь как будто стало в два раза больше охотниц!

Она засмеялась.

– Долгая, долгая история. Держу пари, мои приключения были опаснее, чем твои, Джексон.

– Кончай врать, - сказал я.

– Увидим, - пообещала она.
– После того, как все закончится, ты, Аннабет и я: чизбургеры по пятницам в отеле на Уэст, 57.

– "Le Parker Meridien" (прим.: фешенебельный отель, расположенный по вышеуказанному адресу), - сказал я.
– Очень эффектно. И, Талия, спасибо.

Она пожала плечами.

– Те монстры даже не поймут, кто их пристрелил. Охотницы, двигаемся!

Она шлепнула по своему серебряному браслету, и щит Эгиды развернулся в полный размер. Золота голова Медузы, выпирающая из центра, была настолько ужасной, что жители лагеря попятились. Охотницы унеслись вниз по авеню, сопровождаемые своими волками и соколами, и у меня было ощущение, что туннель Линкольна теперь будет в безопасности.

– Слава богам, - сказала Аннабет.
– Но если мы не заблокируем реки от тех катеров, охрана мостов и туннелей будет бессмысленной.

– Ты права, - сказал я.

Я посмотрел на ребят из лагеря, все они были мрачны и полны решимости. Я старался отогнать ощущение, будто это был последний раз, когда я когда-либо увижу их вместе.

– Вы величайшие герои тысячелетия, - сказал я им.
– Не имеет значения, как много монстров дойдет до вас. Сражайтесь храбро, и мы победим.

Я поднял Анклузмос и закричал:

– ЗА ОЛИМП!

Они закричали в ответ, и сорок наших голосов эхом отозвались от зданий Мидтауна. На какой-то момент это прозвучало храбро, но быстро умерло в тишине десяти миллионов спящих жителей Нью-Йорка.

Мы с Аннабет могли бы взять лучшие автомобили, но все они застряли на дороге бампер к бамперу. Ни один двигатель не работал, что было неестественно. Выглядело так, будто водители повернули ключ зажигания прежде, чем заснуть. Или, возможно, у Морфея была власть погрузить двигатели в сон с тем же успехом. Многие водители явно постарались повернуть к обочине, когда почувствовали, что теряют сознание, но все же по улицы были слишком застопорены, чтобы по ним передвигаться.

В конце концов мы нашли бессознательного посыльного, наклонившегося к кирпичной стене и все еще сидящего верхом на своей "Vespa". Мы стянули его со скутера и уложили его на тротуар.

– Прости, чувак, - сказал я. В случае удачи я смогу вернуть его скутер обратно. Если нет, это едва ли будет иметь значение, так как город будет разрушен.

Я ехал с Аннабет позади меня, держащей меня за талию. Мы петляли вниз по Бродвею сквозь мрачную тишину, наш мотор издавал рокот. Единственным звуком были редкие звонки, издаваемые мобильниками - как будто они звонили друг другу, как если бы Нью-Йорк превратился в гигантский электронный птичник.

Мы продвигались медленно. Очень часто мы проезжали мимо пешеходов, которые провалились в сон прямо напротив автомобиля, и мы двигали их просто для того, чтобы они были в безопасности. Однажды мы остановились, чтобы потушить тележку продавца кренделей, охваченную огнем. Через несколько минут нам пришлось спасать детскую коляску, которая бесцельно катилась вниз по улице. Оказалось, что там не было ребенка - только чей-то спящий пудель. Мы благополучно припарковали в дверном проеме и продолжили ехать.

Мы проезжали мимо Мэдисон Сквер, когда Аннабет сказала:

– Подъезжай к обочине.

Я остановился посреди Уэст, 23. Аннабет спрыгнула и побежала в направлении парка. К тому времени, когда я поравнялся с ней, она смотрела на бронзовую статую на пьедестале из красного мрамора. Я, должно быть, проходил мимо него миллион раз, но никогда в по-настоящему не смотрел на него.

Чувак сидел в кресле, скрестив ноги. На нем был старомодный пиджак в стиле Авраама Линкольна - с галстуком-бабочкой, длинными фалдами и прочим. Кипа бронзовых книг была свалена кучей под его кресле. Он держал пишущее перо в одной руке и большой металлический лист пергамента в другой.

– Почему мы беспокоимся о...
– я сощурил взгляд на имени на пьедестале, - Уильяме Г. Стюарде?

– Сюарде, - поправила Аннабет.
– Он был губернатором Нью-Йорка. Младшее божество, сын Гебы, я думаю. Но это неважно. Эта статуя - вот что меня волнует.

Она взобралась на парковую скамейку и обследовала низ статуи.

– Только не говори мне, что он автоматон, - сказал я.

Аннабет улыбнулась.

– Получилось так, что большинство статуй в городе являются автоматонами. Дедал расставил из здесь в случае, если ему понадобится армия.

– Чтобы напасть на Олимп или защитить его?

Аннабет пожала плечами.

– И то, и другое. Это был план двадцать три. Он мог активировать одну статую, и она была начала активировать своих собратьев во всему городу, до тех пор, пока в нем не соберется армия. Однако, это опасно. Ты знаешь, как непредсказуемы могут быть автоматоны.

– Ага, - сказал я. У нас была доля скверного опыта с ними.
– Ты серьезно думаешь об их активации?

– У меня есть заметки Дедала, - сказала она.
– Я думаю, что могу... Ах, вот ты где.