В то же время она сгорала от любопытства.

Джимми говорил, что маркиз хороший спортсмен и известный коллекционер живописи.

Он никогда даже не намекал на его участие в политике — и все же сейчас Николь была практически уверена, что знает причину бешеной спешки маркиза.

Несомненно, она, как и вся их поездка, впрямую связана с войной между Россией и Турцией.

Англия не была вовлечена в войну, но премьер-министр и, вероятно, сама королева были обеспокоены усилением влияния России в Европе.

Как бы то ни было, Англия аннексировала Балканы, а теперь, видимо, обратила свой взгляд к Турции.

Размышляя об этом, Николь вспомнила, как отец Наташи часто говорил, что русские всегда утверждали, будто Константинополь их законная столица.

За это они и боролись — и если бы добились своего, равновесие сил в Европе было бы нарушено.

К вечеру яхта достигла Мраморного моря и встала на якорь в заливе у северного берега.

— Я думаю, сегодня нам следует лечь спать пораньше, — сказал маркиз вскоре после обеда.

Николь бросила на него быстрый взгляд, понимая, что что-то за этим кроется.

Они поднялись на палубу.

При свете высокой луны берег был хорошо виден. Сразу за песчаной косой начинались низкие утесы, на которые было легко забраться.

Маркиз, как и Николь, посмотрел туда, где начиналась узенькая тропинка, ведущая к скалам.

Николь ожидала услышать отдаленный грохот пушек или какой-нибудь другой признак войны, но вокруг была тишина.

Маркиз явно ждал ответа, и Николь сказала:

— Да, разумеется, мы должны лечь спать. Как вы думаете, завтра мы будем в Константинополе?

— Я еще не решил, буду ли я заходить в порт, — загадочно ответил маркиз.

Николь отлично понимала, что это значит.

У него нет ни малейшего намерения обсуждать это с ней.

Поэтому она ограничилась тем, что сделала изящный реверанс и произнесла:

— Спокойной ночи, милорд. Надеюсь, вы хорошо выспитесь. Как увлекательно совершить такое далекое путешествие за столь короткое время!

— Спокойной ночи, Николь, — ответил маркиз.

Он подождал, пока она удалилась в каюту и закрыла дверь, а потом пошел к себе.

Довкинс был уже там.

Маркиз быстро сменил вечерний костюм на простую одежду, которую мог бы носить какой-нибудь состоятельный русский.

Довкинс дал ему заряженный револьвер и острый кинжал.

И то, и другое маркиз спрятал под платьем.

— Будьте осторожны, милорд! — напутствовал его Довкинс. — Вы же знаете, что этим русским доверять нельзя!

— Если мои сведения верны, никакого риска не будет. Я просто навещу приятеля.

— Я не стал бы доверять никаким «приятелям» в этой стране! — проворчал Довкинс.

— За меня не беспокойтесь, — ответил маркиз, — но если все же произойдет что-нибудь непредвиденное, везите мисс Танкомб в британское посольство в Афинах.

— Не говорите об этом, милорд! — воскликнул Довкинс. — И не забудьте — своей стране вы нужны живым, а не мертвым!

Маркиз рассмеялся.

Именно эти слова Довкинс неизменно произносил в таких случаях.

Шлюпка с двумя гребцами уже ожидала его, и маркиз распорядился немедленно спустить трап.

Николь слышала, как маркиз выходил из каюты, и поняла, что он собрался на берег.

Она подумала, что это очень отважный, но в то же время безрассудный поступок.

Безусловно, русские держали под наблюдением все побережье на случай неожиданной атаки турок.

И если правда то, что пишут в газетах, русские подошли еще ближе к Константинополю.

В одной из газет говорилось даже, что они достигли Сан-Стефано.

Внезапно Николь испугалась за маркиза.

Она начала молиться, чтобы он остался невредим.

Мысль о том, что он попадет в руки людей, которые не поймут, что он важное лицо, была нестерпима.

Они будут обращаться с ним грубо.

Они могут убить его или заключить в тюрьму.

«Он так красив! — думала Николь. — Он и его конь — они оба воплощение красоты, и я не перенесу, если кто-то причинит им страдание».

Она пылко молилась, и перед глазами ее вновь возникла «Мадонна в беседке из роз».