— Это кара. Уж слишком все было легко и просто с той поры, как я вышла за Эйбеля. А в этой жизни даже за небольшое счастье приходится платить. Я об этом позабыла. И вот...

Я, неслышно ступая по ковру, подошел к ней.

— Я не виню вас за фатализм, миссис Джонсон. Но, думаю, что вы неправы.

— То, что я сказала — правда. Я вышла замуж не за человека, а за деньги, думала, что мне страшно повезло. Да так и оказалось. Но судьба выбирает счастливых и обрушивает на них несчастья, подобные этому. Она не трогает вас, когда вы бедны. А я бы вновь хотела стать бедной. Я бы отдала все, что имею. — Она смерила взглядом огромную комнату, покрытые панелями стены, дорогостоящую мебель. — Деньги — проклятье. А каково ваше мнение?

— Не всегда. И у бедняков тоже бывают тяжелые времена. По работе я чаще всего сталкиваюсь с бедняками, попавшими в беду.

Ее взгляд уперся в мое лицо. Зеленые глаза прояснились, словно она увидела меня впервые.

— Кто, вы сказали, по профессии?

— Ховард Кросс. Окружной офицер по надзору за условно осужденными.

— По-моему, Эйбель как-то упоминал ваше имя. Вы связаны с полицией?

— Я работаю вместе с ними, но под другим кодом. Я как бы посредник между законом и тем, кто его нарушил.

— Не уверена, что правильно вас поняла.

— Попробую объяснить. Преступник находится с обществом в состоянии войны. Общество отвечает ему взаимностью с помощью полицейских и тюрем. Я стараюсь вести себя как независимый третейский судья. Единственный путь к окончанию войны — попробовать как-то примирить враждующие стороны.

— Не надо вести себя так, словно я слабоумная селянка, — вспыхнула она. — Значит, вот как вы относитесь к этому делу? Нейтрально?

— Вовсе нет. За похищение ребенка никакой суд не даст условного заключения. За это полагается смертная казнь, и думаю, что справедливо. С другой стороны я, как и вы, считаю, что скоропалительные решения чересчур опасны. Моя контора помогла Фреду Майнеру избежать тюрьмы, и в данном случае я пристрастен. Но не думаю, что он способен на киднеппинг. Для того чтобы разработать и привести в исполнение план похищения ребенка, требуются коварство и жестокость.

— Как раз это и сводит меня с ума. Я не могу себе представить, что произошло на самом деле. Почему он увез с собой Джейми, вот так, не сказав мне ни слова.

— Я не знаю его мотивов, хотя и уверен, что были либо они, либо нечто, что он принимал за мотивы. Фред не очень-то яркая личность, знаете ли...

— Он не гений, конечно. Но он добрый и ответственный человек. В конце концов, я всегда в это верила, несмотря на его... э-э... случай... — Она завершила фразу неопределенной, вопрошающей интонацией. — А каково ваше мнение, мистер Кросс?

— У меня его пока нет. — Предположения на данное время, как то: еще один «случай», нечистая игра и прочее только бы еще больше разволновали ее. — Но что бы ни произошло, мы теряем время. Я думаю, что следует вызвать полицию.

— Сейчас я вам покажу, почему мы этого не делаем.

Двигаясь быстро и словно вслепую, она пересекла комнату, подошла к стоящему в углу бюро и принесла мне сложенный вчетверо лист писчей бумаги.

— Письмо о выкупе?

Она кивнула. Я развернул написанное карандашом заглавными буквами письмо:

«МИСТЕР ДЖОНСОН. ВАШ МАЛЬЧИК В НАШИХ РУКАХ. ЕСЛИ ВЫ ВЫПОЛНИТЕ НАШИ ИНСТРУКЦИИ, ЕМУ НЕ ПРИЧИНЯТ ВРЕДА. ВО-ПЕРВЫХ: НИКАКИХ КОНТАКТОВ С ПОЛИЦИЕЙ, ПОВТОРЯЮ: НИКАКОЙ ПОЛИЦИИ, ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ВНОВЬ УВИДЕТЬ ЕГО ЖИВЫМ. ВО-ВТОРЫХ — ДЕНЬГИ. ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ КУПЮРАМИ ПО ПЯТЬДЕСЯТ И МЕНЬШЕ. КУПИТЕ ЧЕРНЫЙ ЧЕМОДАНЧИК. ПОЛОЖИТЕ ДЕНЬГИ В НЕГО. ЧЕМОДАНЧИК ПОСТАВИТЕ ВОЗЛЕ ГАЗЕТНОГО КИОСКА НА ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЙ СТАНЦИИ „ПАСИФИК-ПОЙНТ“ ЗА ВНЕШНИМ ТЕНДОМ ДЛЯ ГАЗЕТ; МЕЖДУ СТЕНДОМ И СТЕНОЙ. ЭТО ВЫ ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ ЛИЧНО СУББОТНИМ УТРОМ НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ, БЕЗ ДВУХ МИНУТ ОДИННАДЦАТЬ. ПОЕЗД НА САН-ДИЕГО УХОДИТ 11.01, ВЫ УЕДЕТЕ НА НЕМ. ЛЮБАЯ ПОПЫТКА ПРОСЛЕДИТЬ ЗА ПЕРЕДВИЖЕНИЕМ ЧЕМОДАНЧИКА МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ДЛЯ МАЛЬЧИКА РОКОВОЙ. ОТНЕСИТЕСЬ ПРАВИЛЬНО К НАМ, МЫ БУДЕМ ОТНОСИТЬСЯ ПРАВИЛЬНО К НЕМУ, И УЖЕ СЕГОДНЯ ОН ВЕРНЕТСЯ ДОМОЙ».

— Майнер не подписался, — сказал я.

— Я знаю. — Она бросилась в низкое квадратное мягкое кресло. — Вопрос в том, кто это написал. Мне кажется, что его составляли черти.

— Скорее, профессиональный преступник или банда. Составлено и написано оно очень аккуратно, по трафарету, чтобы свести к минимуму почерковые характеристики. Значит, делал это человек опытный.

— Вы имеете в виду, что письмо написано заранее?

— Не сомневаюсь. Киднеппинг мало используется с тех пор, как вступил в силу федеральный закон [1] . Удачных похищений практически не бывает. Я хочу сказать, что мы имеем дело с закоренелыми преступниками. И настаиваю на вызове полиции.

— Я не могу. Я обещала Эйбелю.

— Тогда поручите это дело мне. Организацией и оборудованием для того, чтобы найти вашего сына, располагает только ФБР. Больше никто. У Джейми будет шанс вернуться домой невредимым. А так я сильно сомневаюсь... Как вы думаете, почему преступники так настаивают на том, чтобы не впутывать в это дело закон?

Она быстро завертела головой. Какое-то мгновение ее лицо походило на белую кляксу в вихре огненных волос.

— Не знаю. Я ни на что не способна решиться. Вы не должны настаивать. Если Эйбель придет домой и застанет здесь полицейских, это его убьет.