– Уходи к себе, – сказал Гарольд. – Никакой надежды больше нет. Принц-деспот привел своих людей не на помощь, а на предательство…

– Ты же знал его! – вырвалось у меня. – Как ты мог ему поверить хоть на секунду?!

– У меня не было выбора. – Гарольд смотрел отрешенно. – Теперь все кончено. Предательство, удар в спину… Многие погибли… Это безнадежно, но мы все равно будем сражаться…

Мне показалось, что он бредит. Ничего удивительного – без магической помощи он десять раз уже мог умереть.

– Оживи! – Я протянула руку над его седеющей макушкой.

Он еле заметно вздрогнул. Его глаза открылись шире: он смотрел на меня, будто впервые видел.

– Ты стала хорошим магом… Помнишь, как я учил тебя этому заклинанию? Не очень умный был из меня наставник…

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Гарольд прощается. На его белое лицо постепенно возвращался цвет, тени под глазами разглаживались, он казался здоровее с каждой секундой, но глаза оставались больными. Он уже улыбался, уже сел прямее, уже готов был встать – но он был обречен, знал это, и обреченность окутывала его, как шлейф.

– Сколько твоих людей осталось в замке? – резко спросил Максимилиан. – Что нам делать: пробиваться к своим или драпать, пока не поздно?

– Лена, попроси его уйти. – Гарольд с трудом поднялся. – Пока еще я командую этой крепостью и не потерплю здесь некроманта.

Тонкие губы Максимилиана сжались в шнурочек. Носком сапога он поддел половинку разрубленного посоха на полу:

– Где твое оружие, маг? Это?

Не слушая его, Гарольд выглянул в окно. Огляделся; тяжелым шагом пересек комнату, открыл шкаф; я увидела знакомый беспорядок из книг, склянок, засушенных ящериц, светильников и пергаментов в свитках, свечных огарков, еще какого-то мелкого мусора; в углу шкафа стоял, как всегда, большой скелет, приложив к зубам костяной палец в знаке молчания.

– Ого, – Максимилиан оживился. – А еще некромантом ругается…

Гарольд не глядел на него. Из глубины шкафа он вытащил сверток, стряхнул пыльную ткань, обнажая меч в ножнах. Скелет предупредительно закрыл двери изнутри.

Гарольд сбросил ножны на пол. Меч, если его упереть острием в землю, рукояткой доставал мне до подбородка.

– Вот мое оружие, – сумрачно сказал Гарольд. – Я не сдамся без боя. Лена, отбрось в сторону эти камушки, – он кивнул на заваленную дверь.

– Гарольд! – рявкнула я. – Послушай!

Он обернулся ко мне – удивленный на этот раз моим тоном.

– Мы не должны умирать! Мы должны выжить, спасти этот замок и этот город, мы должны все это отстоять, я знаю как! Мы найдем и вернем Оберона, ты вспомнишь его, и все Королевство вспомнит его, тогда нам потребуются люди, чтобы сражаться с Саранчой! Когда придет Оберон…

– Лена, – сурово прервал меня Гарольд. – Не будь малодушной. Ты выдумала себе какого-то Оберона… чтобы во что-нибудь верить. Его нет и не было никогда. Надо иметь мужество, чтобы посмотреть в глаза этой правде.

Он шагнул в узкую дверь потайного хода и исчез с глаз. Несколько секунд у меня уши были будто ватой заложены, и в этой глухой тишине повторялись и повторялись его слова: «Оберона нет и не было никогда». А ведь он прав…

Я помотала головой. Слова Гарольда сделали меня слабой. Не удар врага – а простые слова друга, который к тому же убежден, что говорит чистую правду…

Максимилиан тем временем дергал дверцу шкафа, в то время как скелет тянул ее же на себя. Молчаливая борьба шла с переменным успехом.

– Какой чудный скелет, – пробормотал Максимилиан задумчиво. – Как бы перетащить его ко мне в замок…

– Это не во власти некроманта, – сказал глубокий, насмешливый голос.

Мы одновременно обернулись. Скелет воспользовался замешательством Максимилиана и с грохотом захлопнул дверцу шкафа. Принц-деспот лежал, не пытаясь освободиться, и смотрел на нас снизу вверх.

– Как удивительно все повторяется, – теперь он обращался только ко мне. – Было время, эта девочка уже однажды меня побеждала… Но пользы это ей не принесло.

– Еще как принесло, – огрызнулась я. – Предатель!

– Неудачник, – с нехорошей улыбкой добавил Максимилиан.

Глаза принца-деспота остро блеснули.

– Посмотрим, кто из нас неудачник.

– И смотреть не станем, – Максимилиан вытащил из-за пояса кинжал. Рука его вдруг замерла; он резко обернулся ко мне:

– Лена, а что, если убить его – и сразу же попросить принести нам Швею?

– Такого попросишь, – пробормотала я сквозь зубы.

Максимилиан помрачнел:

– Сказано – великий воин, который давно покинул этот мир. Давно, а не минуту назад… Тем проще.