Шрифт:
Белая тень метнулась мне наперерез.
Мелькнуло огромное крыло, золотое в свете факелов. А еще через секунду я увидела коня с длинной шеей, со страшной оскаленной мордой. Всадник стоял на стременах; поперек седла лежал Гарольд. Конь шел на взлет, быстро удаляясь от земли, казалось, он взбирается по крутому склону. Вслед ему и наперерез сорвалась туча стрел – казалось, они разумные, каждая стрела метит в спину всаднику, в бок коню…
Я ударила ветром, как реактивный мотор. Смерч завертел стрелы, смешал перья и наконечники, разбросал. Внизу ревели многоноги, падали лучники. Меня отшвырнуло так, что я потеряла представление, где верх, где низ.
Ударил в нос вонючий дым от факела. Совсем близко трещало пламя. Я рванулась прочь от него и верно угадала направление: вместо вонючего дыма меня захлестнул поток холодного свежего воздуха. Надо мной снова открылось темное небо, и под облаками несся белый конь.
Он летел совсем не так красиво, как мне раньше представлялось. Полупрозрачные крылья дергались резко, как у летучей мыши, и не раскрывались до конца. Я видела его круглое белое брюхо; конь вдруг заложил вираж и понесся прямо на меня: белая грива развевалась, как облако, блестели зубы, и бешено сверкали выпученные глаза.
У человека в седле было непривычно яростное, жесткое лицо. Короткая борода стояла дыбом, низко на лбу сидела корона. Летающий конь замедлил движение, и всадник протянул мне руку.
Глава 18
У зла нет власти
Мы приземлились на крепостной стене и сразу же спустились по каменной лестнице во двор – подальше от стрел Саранчи. Со всех сторон набежали стражники с факелами. Все казались радостными и суетливыми, их лица расплывались у меня перед глазами.
Гарольд шел сам. Оберон догнал его, развернул к себе лицом, уставился в глаза; они были примерно одного роста. Гарольд слабо улыбался.
– Ранен? – отрывисто спросил Оберон.
– Лена помогла. Стакан вина, и я готов буду…
– Стой. Никуда ни шагу, пока я не скажу. Канцлер, накормите и напоите старшего королевского мага, – Оберон говорил суховато, очень официально. Я совсем не так представляла себе эту встречу.
Расталкивая стражников, к стене подбежал Уйма, схватил меня и сжал, так что кости затрещали:
– Ленка! Да ты же… Ленка!
– Ты меня задушишь, – я обняла его в ответ, сколько рук хватило. От людоеда пахло грозой, мокрыми шкурами и железом.
– Лена… – тихо сказал Оберон.
Уйма выпустил меня. Король развернул меня, как Гарольда, к себе лицом и уставился в глаза. Странный это был взгляд – напряженный и очень цепкий.
Его глаза, серо-голубые, совсем потемнели. Губы сжались в линию: он был очень жесткий. Очень чужой. И все равно это был он. Наш король вернулся.
– Ранена?
– Нет.
– Что с рукой?
– Запястье…
– Сломала?
– Вроде бы.
– Где Швея?
– Я ее… потеряла.
Он вскинул свой посох, смоляной, с навершием в виде древесного корня. Ощупал меня, будто сканером, от макушки до носков истрепавшихся кроссовок.
– Идем.
Снова взял меня за руку и куда-то повел; всадники с факелами суетились, освещая дорогу, хоть оба мы видели в темноте.
Мы не дошли до его кабинета. Король привел меня в обеденный зал для стражников, большое помещение, где валялся опрокинутый стол и горел огонь в очаге. Указал на деревянную скамейку:
– Становись.
Я сначала не поняла.
– Залезай на скамейку!
Я послушалась. Оберон говорил без раздражения, но ослушаться такого приказа было невозможно. Я знала, что король может быть суровым, но теперь…
На трясущихся ногах я забралась на скамейку. Оберон встал передо мной – теперь я была даже чуть выше его.
Он поднял ладони, будто собираясь поиграть в «ладушки». Я сделала то же самое, как в зеркале.
– Все имеет две стороны, – мрачно сообщил Оберон. – Все на свете.
И я увидела, как его лицо становится моим.
Меньше всего мне хотелось сейчас очутиться на изнанке.
Туман стоял очень высоко – мне по грудь. Вся комната подернута была изнаночными нитками, но я сразу разглядела главную – красную. Она опутывала Оберона, петлями захлестывала его шею, будто хотела задушить.
Король небрежно взмахнул посохом – туман разошелся, очистив пространство вокруг нас.
– Как долго ты пробыла на изнанке?
– Не помню.