Но Ралгха еще не закончил.

–  А что ты почувствовал, когда узнал о несчастном случае?
– бесцветным, глухим голосом спросил он.

Кирха невольно сжал кулаки, вспомнив ярость, охватившую его тогда,; ярость, которая до сих пор горячила его кровь.

–  Я хотел убивать землян. Именно из-за землян погиб весь ваш храи, из-за них были убиты и мои родители, братья и сестры. Именно тогда я попросил вас взять меня к себе, чтобы служить вам здесь, на "Рас Ник'хре", и сражаться с землянами.

–  А почетна ли гибель моего храи?
– тихо спросил командир.

Кирха в изумлении уставился на своего господина, будто тот превратился в какое-то чужеземное существо.

–  Разве нет? Но:

–  Я расскажу тебе о том, чего ты не знаешь, - продолжал Ралгха.
– Земляне атаковали Ххаллас в отместку за разорение нами нескольких их колоний, на которые мы напали после одного из неудачных сражений, чтобы хоть так овладеть частью принадлежащей землянам территории… - Его голос сорвался, и он печально повел плечами.
– Неужели ты не видишь, Кирха, тщетности всего этого? Такая гибель не стала почетной ни для моего храи, ни для твоей семьи. Они оказались пешками в нелепой игре и ничего не значили ни для одной из играющих сторон. Их смерти были бессмысленны, Кирха.

Кирха чувствовал себя так, будто он балансирует на грани бездны: слова Ралгхи рушили все, во что он верил. Он непроизвольно выпустил когти, как бы стараясь удержаться на краю разверзающейся перед ним пропасти.

–  Земляне - это первая встреченная нами раса, которую нам не удалось покорить сразу же, - продолжал Ралгха.
– Война длится уже много лет, и конца ей не видно. Все, что мы делаем, - это захватываем куски территорий друг у друга… и только. Сейчас мы так же далеки от победы в этой войне, как и тогда, когда начали ее.

Кирха затряс головой, пытаясь осознать услышанное, от отчаяния у него все сжалось внутри.

–  Но земляне стоят на более низкой ступени развития, они - вроде дичи! Да, нам еще не удалось победить, но Килрах все равно возьмет над ними верх! Вы же знаете, что в конце концов мы их одолеем.

–  Ты так думаешь?
– Ралгха оскалил зубы, и Кирха невольно отпрянул назад, увидев мрачный огонь, вспыхнувший в глазах кхантахра.
– А что, если нет? Сколько жизней мы уже отдали в этой войне, фактически не достигнув никаких результатов? Захватывая одну систему, мы теряем другую. И что в итоге получаем? И во что нам обходится эта бесконечная бойня?

–  Но мы должны сражаться с ними!
– запротестовал Кирха.
– В этом наше предназначение! Кем мы станем, если перестанем быть воинами?

Лорд Ралгха мрачно кивнул:

–  Этого я не знаю. А ведь интересно было бы узнать, тебе не кажется?

–  Я… я вас не понимаю, мой господин.
– Он вдруг почувствовал себя совсем крохотным и беспомощным, словно дичь, загнанная в угол.

–  Я не думаю, что это произойдет на твоем веку, Кирха.
– Он сделал несколько шагов по тесной кабине лифта.
– Лишь немногие представители нашей расы увидели истину, поняли, что эта война - лишь бессмысленный обмен территориями. Такая война не приносит никому ни чести, ни победы, потому что обе стороны в итоге теряют больше, чем приобретают. Если бы мы действительно могли одолеть землян… тогда, возможно, и снискали бы славу. Но без всякой надежды на победу, какой смысл в этой войне? Она приносит только смерть. Нелепую смерть без чести и славы. И ради чего? Ради возвеличивания Императора? Этого никчемного тупицы, который греет своей задницей трон Килраха и давно забыл, когда сам сражался в бою, и который уже не способен постичь истинную цель этой войны?

–  Мой господин, то, что вы говорите… то, что вы говорите, - это измена, - медленно произнес Кирха, весь дрожа. Слова его сеньора обрушивались на него как удары.
– Это измена нашему Императору…

Ралгха взглянул на него:

–  Да, сынок. Теперь ты знаешь правду. Уже два года я сотрудничаю с повстанцами на Гхорах Кхаре, поставившими перед собой цель свергнуть Императора. Вот почему меня арестовали, хотя и не имели доказательств моей связи с повстанцами; вот почему мы должны идти сейчас к системе Фирекки. Там я встречусь с землянами… и сдам им свой корабль.

Бездна разверзлась перед Кирхой, и он рухнул в нее. От потрясения он едва мог говорить:

–  С-с-сдать корабль? Мой господин, вы не можете этого сделать! Что будет с вами, со всей командой?

–  Мы станем военнопленными.
– Ралгха так плотно сжал губы, что под туго натянутой кожей обозначились кончики клыков.
– Конечно, если они не убьют нас сразу же. Ну так как, Кирха? Ты по-прежнему намерен повиноваться мне, сынок?

–  Вы мой господин и повелитель, а я - ваш слуга, и вы можете приказывать мне или убить меня, - заученно произнес Кирха, находя какое-то успокоение в этих ритуальных словах.
– Я всегда буду подчиняться вашим приказаниям, мой господин. Но я не хочу быть военнопленным. Позвольте мне лучше убить себя.
– Это был выход из тупика, в котором он очутился. Кирха с надеждой взглянул на командира.
– Вы ведь позволите мне, лорд Ралгха?

Губы Ралгхи раздвинулись в некотором подобии улыбки.

–  Возможно, я смогу найти для тебя другой выход, Кирха. Доверься мне, я сохраню твою честь, если смогу. Ты уже заплатил мне за это своей верной службой.

Он снова щелкнул переключателем, кабина лифта, дернувшись, пришла в движение.

–  А теперь, сынок, займись-ка своими делами. Я скоро вернусь в рубку, чтобы выслушать полный доклад.

Все чувства Кирхи словно атрофировались; теперь его единственным спасением могла стать только работа.