–  Как прикажете, мой господин, - машинально ответил он.

Как только двери лифта раскрылись, Ралгха вышел из него, оказавшись в огромном пусковом отсеке, где ровными рядами, как солдаты в строю, стояли истребители "Джалтхи" и "Дралтхи".

Двери лифта снова закрылись, Кирха смежил веки и привалился к стене.

"Как он мог?
– спрашивал он себя.
– Как мог мой господин звать меня за собой к бесчестью и сдаче в плен землянам! Я дал клятву ему, последнему из его храи, так же как и я - последний из моего. Я подчинюсь ему. Он, лорд Ралгха, мой господин, и я не предам его. Но я совсем не хочу сдаваться землянам. Я лучше умру… Я лучше умру…"

–  Поднимаю ставку до десяти, - сказал Хантер, взгромоздив ноги на стол и обмахиваясь картами, словно веером. Регуляторы температуры в пилотской кают-компании снова барахлили, и в помещении было жарко.

"А ведь вроде можно сейчас чувствовать себя как дома, - мелькнуло у него в голове.
– Жара и духота, никакого ветерка и тот самый еле уловимый запах плесени и старых кроссовок. А они еще удивляются, почему я курю сигары. Это же прямо-таки наше ранчо…"

Системе охлаждения авианосца Конфедерации "Тигриный коготь", так же как и всем остальным системам, было уже более одиннадцати лет, и с каждым годом ее почтенный возраст становился все более ощутимым.

"Как, впрочем, и многих из нас, я полагаю".

–  Ну так что, приятель?
– спросил он единственного оставшегося за столом игрока.

–  Слишком жирно для меня, - ответил молодой рыжеволосый лейтенант.
– Я пас.
– Лейтенант Питер Янгблад, по прозвищу "Пума", бросил карты на стол с таким видом, словно его пытались втравить в какое-то темное дело.

Хантер радостно улыбнулся, не выпуская сигары изо рта, и потянулся к небольшой кучке фишек.

–  Благодарю вас, благодарю. Вы все так добры, что взяли на себя финансирование моего увольнения.
– Он выудил из кучки фишек маленький голубой пластиковый прямоугольник - карточку планетного шаттла и улыбнулся молодой японке, сидящей рядом с ним.

–  Спасибо за карточку, Марико, - сказал он.
– Я воспользуюсь ею сегодня же вечером, когда полечу на планету.

Марико вздохнула и тряхнула головой, отбрасывая назад длинные, до плеч, черные волосы.

–  С удовольствием уступаю тебе свое место на шаттле, Хантер. Полковник Хэлсиен поменял наш график, и мне придется дежурить всю следующую неделю. Надеюсь, ты хорошо проведешь время на Фирекке.

–  Спасибо тебе, голубушка, - поблагодарил Хантер, опуская карточку в карман.
– Я тоже на это надеюсь.

Он собрал со стола карты и стал ловкими привычными движениями тасовать их.

–  Ну, кто хочет сыграть еще разок семерную или пятерную втемную?

Айсмен покачал головой и сгреб со стола оставшиеся у него фишки.

–  Ты и так уже выиграл большую часть моего недельного заработка, Хантер.

Лейтенант Янгблад, один из новых пилотов, прибывших для участия в этой операции с КЗК "Остин", того же класса, что и "Тигриный коготь", казалось, готов был плюнуть на стол.

–  Нет, спасибо, капитан Сент-Джон, - коротко бросил он, стараясь во что бы то ни стало оставаться вежливым, и вышел из комнаты.

"Ну-ну. Эти янки очень уж тяжело переживают неудачи".

–  Вот ведь заносчивый мальчишка, - сказал Хантер, когда за Янгблад ом с грохотом захлопнулась дверь.

–  Просто он молод и не любит проигрывать, - сказал Айсмен со своей обычной едва заметной улыбкой.
– Он чем-то напоминает мне тебя, Хантер, когда ты впервые появился на борту "Тигриного когтя".

–  Удивительно, что ты помнишь те далекие времена, Айсмен, - задумчиво произнес Хантер.

–  Удивительно?
– Брови Айсмена поднялись высоко вверх.
– Вряд ли кто-либо из нас мог забыть лейтенанта Иэна Сент-Джона по прозвищу "Хантер".
– Он покачал головой с притворной грустью.
– Да, я хорошо помню, как ты возвратился со своего первого боевого задания и клялся, что килратхам ни разу не удалось даже приблизиться к тебе, а потом все мы увидели пятна ожогов на корпусе твоего истребителя. Похоже, им удалось поджарить чуть ли не половину твоих двигателей.

Хантер рассмеялся:

–  С тех пор я многому научился… Например, когда и как надо врать.

–  Ты научился, но совершенно не изменился, - заметила Марико.
– Ты мой друг, но очень часто у меня возникает ощущение, что я совсем не знаю тебя. Ты всегда такой жизнерадостный, всегда ищешь случая весело провести время. Иногда я задаю себе вопрос: имеет ли для тебя какое-нибудь значение все, что мы делаем, переживаешь ли ты за что-нибудь или за кого-нибудь всерьез.

–  Не понимаю, что ты имеешь в виду, - запротестовал Хантер.
– Я каждую неделю рискую своей задницей, вылетая на задания и вступая в схватки с этими котами! Тебе этого мало?