Вот и сейчас, поглядев на нажатую кнопку, я уточнила:

— Ты у себя, Виктор?

В ответ я услышала какой-то звук и привычно оценила его как ответ утвердительный. Не утруждая себя напряжением голосовых связок, то есть считая это абсолютно излишним, Виктор обычно что-то перекладывает у себя на столе, такими звуками и обозначая свое присутствие.

— Пленку уже проявил? — продолжила я и, услышав то же самое, уточнила:

— Когда высохнет?

Тут Виктор вынужден был ответить, что он и сделал.

— Уже, — раздалось из селектора, и я, поблагодарив, отключилась.

— Я готова отдать вам эту пленку, разумеется, думая об интересах следствия, — миролюбиво сказала я майору, напрягшемуся так, словно он собрался прямо сейчас громко лопнуть, — но, поймите сами, пленка — вещь казенная, мне за нее нужно будет отчитываться в бухгалтерии..

Сказав эту чушь, я вовсе не намекала, что майор — дурак и я над ним издеваюсь, просто я предложила ему приемлемое объяснение, так сказать, для сохранения лица, и он меня прекрасно понял.

Тяжело вздохнув, майор ногой придвинул ближе к себе стул, сел на него и стал корябать ручкой по бумаге. Я снова вызвала Виктора и попросила его принести отснятую сегодня во дворе «Материка» пленку. Толкнув мне расписку, майор взял из рук вошедшего Виктора пленку и, ничего не сказав, вышел. Тут только я почувствовала, как я устала, как мне все это надоело, как я хочу есть и как я хочу курить. Свободно откинувшись на спинку кресла, я достала сигарету из ящика стола, Виктор быстро поднес мне зажигалку.

В дверь кабинета вошли Сергей Иванович и Ромка.

— Ну что, Ольга Юрьевна? — сразу же с порога спросил Ромка.

— Нормально все, гражданин начальник, — я слабо махнула рукой, — а куда Маринка-то подевалась?

— Она позвонила секретарю Свиридова, когда Виктор рассказал, что тебя увезли. Сам генерал на коком-то совещании у губернатора, вот она туда сама и помчалась ловить его, — пояснил Сергей Иванович и тут же перешел к делам:

— Про сегодняшнее ограбление дадим информашку в номер? Можно выкинуть из подвала статью про коррупцию в восьмой городской больнице и дать ее в следующем номере. Такой репортаж не прокиснет.

— Действительно, коррупцией сейчас никого не удивишь, а вооруженные ограбления — нечастое удовольствие для газетчиков, — согласилась я, — впрочем, и для читающих граждан тоже. Так и сделаем, — подвела итог я, и мы начали обсуждать подробности новой статьи.

Ненормальный, бешеный день заканчивался на удивление тихо и мирно. Маринка, перезвонив мне из областной администрации, не стала там дожидаться появления Свиридова и примчалась в редакцию. За ее замечательным кофе я еще раз честно пересказала все, что со мною произошло, а она по-дружески попереживала и поохала.

— Меня сегодня опять не пустят домой раньше десяти? — спросила я у нее, когда тема «Материка» была проработана до изнеможения.

Маринка слегка покраснела и отрицательно качнула головой.

— Нет. Кирилл предупредил меня, что у него сегодня может совсем не быть времени и если он приедет, то очень ненадолго. Обещал позвонить, если сможет подойти… Кстати, до сих пор и не позвонил… — добавила она после краткой паузы, и мне показалось, что ее голос дрогнул.

Маринка, чтобы скрыть замешательство, взяла сигарету и отошла к окну.

— Что с вами, девушка? — спросила я ее с легкой иронией, но в общем-то, конечно, дружелюбно. — Уж не ревность ли печалит ваше юное сердце?

На меня напало немного игривое настроение. После кофе и всех надоевших разговоров захотелось слегка пошутить. Маринка, не отвечая мне, продолжала молча курить и смотреть в окно.

— Маринка, не куксись! — окликнула я ее. — Быстро расскажи все мамочке, и мамочка тебя пожалеет. Чем, кстати, занимается твой Кирилл? В свободное от спасения девушек с собачками время?

— В фирме какой-то работает, — наконец-то ответила мне Маринка, пожав плечами, — я и не уточняла.

— Ну и зря, — не одобрила я, — по нынешним временам это очень даже важный вопросец… А кем он работает в этой своей фирме?

— Да не знаю я, — раздраженным голосом ответила Маринка, вернулась к столу и посмотрела на меня таким странным взглядом, что я даже слегка переполошилась, — не главное это, понимаешь: где работает, кем работает, сколько получает…

— Э, подруга, а ты случаем не того, а? — спросила я ее, придвигаясь ближе и понижая голос.