– А лучше и то, и другое! – весело предложила Марта. – Чего уж там – мечтать так мечтать.

Мы выпили за долгое и частое счастье, после чего приняли решение все-таки заказать телятину.

– Чтобы удлинить нынешнее счастье, – провозгласила Марта. – Потому что как его… э-э… участить, я не знаю.

– Мне кажется, здесь важную роль играет разнообразие, – заметил я. – Ну и фантазия, конечно.

– Это ты к чему? – осведомилась Марта, приподняв бровь.

– К тому, что счастливым может быть не только поход в ресторан. Вот ты говорила, что сама из Крыма, да?

– Говорила и могу еще раз сказать, если надо. А что?

– Ничего. Просто я давно не был в Крыму. С удовольствием бы туда съездил вместе с тобой на несколько дней. Ты как?

– Великолепная мысль. Буду только рада. И… когда?

– Да хоть завтра. Правда, существует одна сложность. У меня при себе нет ни единого документа, удостоверяющего мою личность. Можешь себе такое представить? Так уж случилось. А пускаться в дорогу совсем без документов как-то не очень благоразумно. Мало ли что. Вот я и подумал, не найдутся ли у тебя знакомые, которые могли бы мне в этом помочь? Не бесплатно, разумеется.

Я умолк, откинулся на спинку кресла и замолчал, ожидая ответа. И он не замедлил последовать. Марта протянула руку, взяла бокал, медленно отпила из него глоток вина, посмотрела мне в глаза и негромко осведомилась:

– Кто ты, Мартин? Только давай без обмана. Потому что меня в этой жизни и так слишком часто обманывали.

– По-моему, это какой-то люк, – без особой уверенности в голосе предположил Женька. – Люк в стене.

– Или глюк, – весело откликнулась Маша. – В нашей голове.

– Тогда уже в головах, – не остался в стороне Влад. – Лично мне проще вообразить один глюк на четыре головы, чем некую абстрактную среднеарифметическую голову, о которой можно было бы сказать, что она – наша.

– Неплохо, – похвалила Маша. – Один глюк на четыре головы – это тоже неплохо. Но не знаю, как вы, а я уже вижу, что это не люк и не глюк. Это – труба.

– Та самая, которая дело? – поинтересовался Борисов, не выходя из образа. – В смысле, что наше дело – труба?

– Этого я вам не скажу, потому что не знаю, – призналась Маша. – А врать не хочу. Я просто вижу, что это и в самом деле труба, уж извините за невольный каламбур. Мы видим ее конец. Один из.

– А ведь и верно, – прищурившись, сказал Никита. – Во всяком случае, очень похоже.

В том, что Маша права, они убедились еще через пять минут, когда вплотную подошли к стене, из которой на высоте около полутора метров действительно высовывалась труба.

Высовывалась она сантиметров на сорок, не больше, диаметром была почти в метр, и откуда-то из ее глубины сочился наружу слабый белесоватый свет.

– Хорошая труба, – сказал Женька, похлопав ладонью по гладкому круглому боку. – Толстая.

– И широкая, – склонив голову, добавила Маша. – Вполне можно пролезть. Даже с нашими рюкзаками за плечами.

– Кстати, хорошо, что вы не бросили рюкзаки, – сказал Влад. – Молодцы. Надеюсь, какая-то еда на первое время там есть?

– Есть, – сказал Никита. – Но не очень много, как вы понимаете. Мы ведь не на экспедицию в кроличью нору рассчитывали, а на нечто вроде командировки.

– Кроличью нору… – повторил за ним архивист. – Это по ассоциации с «Алисой в стране чудес»?

– С чем же еще, – подтвердил Никита. – Тем более что перед нами и есть самая настоящая нора. Пусть даже в виде трубы.

– Думаешь, в нее надо лезть? – спросил Женька.

– Я ничего не думаю, – признался Никита. – Я только вижу, что мы попали в чертовски странное место, из которого единственный возможный выход – эта труба.

– А что, – обращаясь к Борисову, спросила Маша. – Наш камушек совсем умер? Может, еще разок попробовать?

– Давай-ка ты, – предложил архивариус, снял с правой руки браслет и протянул его Маше. – В Приказе таких было всего два. Один сейчас у Мартина. Это второй.

– Я вовсе не хотела вас обидеть, – пробормотала Маша.

– О какой обиде ты говоришь? – искренне удивился Влад. – Это я должен на себя обижаться, что сразу об этом не подумал. В конце концов, я не «щупач» и вообще давно последний раз ходил в альтернативку, а уж браслетом пользовался и вовсе не вспомнить, сколько лет назад. Плюс возраст как таковой.

– А при чем здесь возраст? – спросила Маша, принимая браслет.

– С возрастом снижается любая чувствительность, – пояснил Влад. – В том числе, думаю, и чувствительность к Камням. Давай, попробуй нащупать. Знаешь как?