Одна вода. И больше ничего.

Весной ручьем, а осенью дождями.

Но снег пошел. И, кажется, годами

Мы ждали возвращения его.

Вот так и ты приходишь всякий раз,

Поэзия, любимица, надежда.

Всего на миг приподымаешь вежды,

Запоминая каждого из нас.

Где даль зеленая на ощупь

И реки твердые на слух,

Где, не притронувшись к веслу,

Гребец на ветер встречный ропщет,

Мы выйдем из дому как раз

К раздаче свадебных обедов

И будем праздновать победу,

И будет молод всяк из нас.

Мы восхитимся простотой,

С которой нам вину предъявят,

И каждый в кулаке раздавит

Сосуд стеклянный и пустой.

И боль из пальцев потечет,

И кровь по коже заструится,

И долго будет песня длиться,

И кто-то вспомнит и прочтет…

Пускай не наши имена

На полированном базальте.

Вот пьедестал. Кто смел – влезайте!

Давно ждет гения страна.

Молчит пластмассовая сволочь

На полированном столе,

И за спиною встала полночь

С печатью скорби на челе.

Как до расстрела, до рассвета,

Не больше часа длится год.

Кто ведал, что дорога в лето

В печальный город приведет?

Семь цифр, набранных на диске,

И двухминутный разговор…

Отсюда до вокзала близко,

Но страшно выходить во двор.

Поезда, поезда —

Укрощенные черти земли.

Вы зачем, поезда,

В круглый город меня привезли?

Здесь чужая звезда,

И больное обидой жилье,

И дожди, словно режут живьем.

Опоздал.

Все живые уйдут,

Оставляя детей и стихи.

Гордецы на беду

Замолить не успели грехи.

Правда, грех не велик —

Не умели просить и прощать.

Прячу тело под кожу плаща,

Украдут.

Укажи наугад —

Обязательно в боль попадешь.

Каждый первый не рад,

Каждый третий продался за грош.

Я же вечно второй,

Только выйду – дожди и ветра.

Подожди, не тревожь до утра,

Листопад.

Ты меня извини,

Я сегодня ужасно устал.

Было много возни,

Даже брился, но лучше не стал.

Впереди пустяки и пропахший разлукой вокзал.

Всё, что мог, я уже рассказал,

Позвони.

Где воздух насыщен медлительной влагой

Из мощной реки, из дождей, Океана,

Глотаю простор, будто воду из фляги,

Легко превращаясь в подобье стакана.

И раненое сердце, прозрачное тело,

Душа растворилась в литой оболочке.

Ах, как я старался, ах, как мне хотелось

Поставить на странствиях тяжкую точку!

Но в городе, полном скабрезного гвалта,

Липучего солнца, суетной тревоги,

Я предощутил нетерпение галлов,

Ступивших на плиты Имперской дороги.

И то ли знакомая, то ли сестрица

От бед увела переулком глубоким.

Мне завтра лохматое небо приснится,

Амурская даль, человек синеокий.

На юге России – простор для кочевья,

На юге России – в полнеба заря,

А мне, постороннему, снятся деревья

В огне украинского октября.

И низкое небо в картинках созвездий,

И копь белогривый, и черт на трубе…

И я, посторонний, в уютном подъезде,

Покорный погоде, любви и судьбе.

Украина, Украина,

ты – печаль моя святая.

И твое больное сердце

бьется в атомной грязи.

В славном городе Ростове

я черновики листаю

И слежу, как мимо дома

ночь разбойная скользит.

Я вошел бы, Украина,

в тень лесов твоих бродяжьих,

И испил бы, Украина,

из озер твоих и рек…

Сохрани нас, Украина,

осени крылом лебяжьим,

Схорони нас, Украина,

если мы уснём навек.