Когда он вернулся к той реальности, в которой жил последние три недели, было полдвенадцатого. Потянувшись, Натан произвел разведку в коридорах второго этажа. В доме стояла тишина, если не считать тиканья старинных часов и гудения ветра на крыше. Эмма и Ланс спали в разных комнатах, что должно было облегчить задачу.

Когда Натан проник в спальню, босс даже не пошевелился, все еще оглушенный разницей во времени. Натан устроился в кресле рядом с кроватью и стал ждать.

В три часа ночи. После третьего удара старых часов в гостиной Максвелл заворочался под одеялом. Открыл один глаз, потом другой, резко сел и зажег лампу у изголовья:

– Лав?

– Я прекращаю расследование. По крайней мере, пока вы не перестанете морочить мне голову и не объясните, что творится на самом деле.

– Что творится? Вам как раз и платят за то, чтобы вы мне это сказали.

Максвелл встал и натянул поверх шелковой пижамы красный халат, придавший ему вид безбородого Санта-Клауса. Натан поймал его на слове.

– Вот и говорю: вы состоите в «США-2», так же как Арнольд Прескотт, глава аляскинской «Бритиш Петролеум», и куча других влиятельных бонз. Все вы там забавляетесь со своими долларами, принимая Аляску за игровую площадку. Нелегально участвуете в шикарных сафари, организованных Патом Гувером. Но это еще не все. Вы используете этот штат, чтобы увеличить свою власть и богатство. Развертываете там IDS [22] в обход конгресса, бесстыдно выкачиваете нефть, содержите лаборатории, где ставят опыты на людях… Мне продолжать, или предпочитаете, чтобы я сделал подробный отчет в кабинете вашего директора завтра утром?

Максвелл был бледен. Пытаясь немного прийти в себя и отыскать хоть какую-то точку опоры, он увлек Натана на кухню. Но когда зашипела кофеварка, Лав уронил еще один вопрос:

– Смерть Клайда ваших рук дело?

– Вы все не так поняли, Натан.

Максвелл нервно вертел ложечку перед пустой чашкой.

– Тем не менее это ведь вы раскрыли коды доступа к моему секретному досье.

– Только чтобы вынудить вас вернуться к расследованию. Я знал, что агент Нутак пытается разыскать вас с той же целью, так что всего лишь помог ей немного.

– Помогли? Да вы меня с потрохами сдали охотникам за наградой со всей планеты!

– Пришлось пойти на риск. Я в вас слишком сильно нуждался.

– Но зачем, черт возьми?

Максвелл встал, налил себе кофе и уселся за стол.

– Я действительно состою в «США-2». Губернатор Аляски тоже. А также один госсекретарь, один министр, политики, несколько высокопоставленных чиновников, кое-кто из ЦРУ. Остальные по большей части деловые люди, банкиры и промышленники. Мое членство обеспечивает организации в некотором роде неприкосновенность.

Вот откуда взялась ехидная самоуверенность Пата Гувера, когда Натан намекнул, что ведет расследование под эгидой ФБР.

– Будущее, Натан, – это глобализация. Планета становится все меньше и меньше, а границы все условнее. Никто с этим ничего не может поделать. И борьба за власть предстоит жестокая. Вопрос только в том, будет ли земля принадлежать имамам, китайцам или представителям либерального направления.

– Вы говорите не о глобализации, а об унитаризме.

– Сейчас не время играть словами.

– Недоразумение как раз в этом. Ваш мир, в котором только один цвет, один флаг, один вождь, это и есть унитаризм.

– А тем временем чернь всего мира регулярно выходит на улицы, выступая против глобализации.

– Самое смешное, что вам удалось направить эти протесты как раз против глобализации, которая является вашим злейшим врагом. Вы нарочно вносите путаницу в умы, чтобы ловить рыбку в мутной воде. Глобализация – это бушмен, который смотрит телевизор, или калифорниец, занимающийся восточной медитацией. Это единственно возможная точка зрения. Мы погибнем, если скатимся к унитаризму или воздвигнем непреодолимые преграды между различными народами планеты.

– Довольно миленькая тирада для того, кто безучастно относится к делам мира!

– Безучастность к делам мира не мешает трезво мыслить. Знание его правил как раз и помогло мне разгадать ваши махинации. Расскажите-ка о бойне.

– О какой бойне?

– В Фэрбэнксе.

– А! Ну… эта драма нанесла еще один тяжелый удар по проекту «Лазарь», который, как вам сообщил О'Брайен, пошатнулся в тысяча девятьсот девяносто шестом году из-за смерти Патрика Колдуина.

– Что побудило Флетчера и Гровена продолжить свои эксперименты, несмотря на это убийство?

– Почти неограниченные средства, которые мы предоставили в их распоряжение, и пороки, благодаря которым мы обратили внимание на этих ученых.

– Пороки?

– Флетчер и Гровен были гениями. Но беспутными в своей частной жизни. Нам легко было надавить на них, если не шантажировать. Ставка была так высока, что нас ничто не останавливало. После того несчастного случая в девяносто шестом году мы даже устроили для них Нобелевскую премию, чтобы вернуть им доверие среди ученых.

– И как вы этого добились?