Как я и предполагал, открыть дверь дома на Лексбрук-авеню не представляло особых трудностей.

Я взбежал на третий этаж, прошел по коридору и осторожно постучал в квартиру Рут Отис.

Послышался какой-то шорох, после этого звуки стихли. Я выждал немного, а потом постучал в другой раз – тихонько, кончиками пальцев.

– Кто там? – послышался голос Рут.

– Я пришел по поводу вашей машины.

– Надеюсь, вы отбуксировали ее в гараж?

На это я ничего не ответил.

Она приоткрыла слегка дверь и осторожно выглянула. Увидев меня, она удивилась:

– Ах, это вы, мистер Лэм! – Она хотела открыть дверь, но передумала и, наоборот, захлопнула ее. – Я не одета.

– В таком случае накиньте что-нибудь на себя.

– Что вам нужно?

– У меня очень важное дело, – сказал я.

Несколько секунд было тихо. Видимо, она мысленно прокрутила все возможные варианты. Потом открыла дверь и предстала передо мной в пижаме и халате. На ногах были домашние туфли с меховой окантовкой. На стуле валялась газета, которую она, видимо, собиралась читать, когда ляжет в постель. Стенная кровать была опущена, и комната сразу показалась темной. Стул, стоящий под лампой, был единственным, на что можно было присесть. Другие она поставила вдоль стены, чтобы освободить место для кровати.

– Так в чем дело? – спросила она. – Я думала, что с машиной вы все уже уладили.

– Присядьте, Рут, я должен с вами поговорить.

Она неуверенно посмотрела на меня, а потом опустилась на кровать.

– Вы ненавидите Дафну Баллвин, не так ли?

– Когда я это вам говорила? – хмуро ответила она.

– Прошу вас, не будем играть в прятки. Речь идет об очень важном деле. И я бы хотел получить от вас еще кое-какую информацию.

– Зачем?

– Эти сведения могут оказаться очень важными и служить как моим, так и вашим интересам.

– И что вы хотите от меня узнать?

– Какие чувства вы действительно питаете к Дафне Баллвин?

– Я презираю эту женщину! Ненавижу ее! И скажу вам еще кое-что: если с ее супругом что-нибудь и случится, если, скажем, он будет отравлен, то я наверняка буду знать, кто это сделал.

– Кто?

– Только она… Дафна Баллвин.

– Как я подозреваю, вы никогда не скрывали личных чувств к ней, Рут?

– А к чему мне было скрывать?

– Вы ее ревнуете?

– Почему? Как такая мысль могла прийти вам в голову? Почему я должна ревновать ее?

– Потому что зубной врач, у которого вы работали до сегодняшнего дня, оказывал ей много внимания.

– Значит, вы полагаете, что я влюблена в Джорджа Квая?

– А разве нет?

– О бог ты мой, да что вы говорите? Конечно, нет.

– И тем не менее вам знакомо такое чувство, как ревность?

Какое-то мгновение она раздумывала, словно должна была для себя самой решить этот вопрос, а потом сказала:

– Все зависит от того, что вы понимаете под этим. Если мне, например, не нравится высокомерный вид, с которым она всегда входит к нам, и полностью игнорирует меня, тогда – да. Но если вы имеете в виду внимание доктора по отношению к ней, то – нет!

– Значит, она всегда входила с таким величественным видом, будто вся эта контора принадлежит ей?

– Можно сказать и так. Она входила как королева, не замечая меня, и вообще вела себя так, будто меня вовсе не существует. Можно было подумать, что я туфли ей чистить недостойна. И что меня возмущало еще: она даже не старалась скрыть своих чувств ко мне. Пациентам в приемной это сразу бросалось в глаза. И это меня приводило в бешенство.

– В такое бешенство, что вы отправились в аптеку, купили яд и подсунули ей его.

– Мистер Лэм! О чем вы говорите?

– Я говорю о том, что миссис Баллвин дали смертельную дозу мышьяка.

– Вы хотите сказать, что она отравлена?

– Именно.

– Но сперва был отравлен мистер Баллвин?

– Правильно.

Мы посмотрели друг на друга.

– И что вы обо всем этом думаете? – спросила она.

– А что вы знаете об этом? – спросил я, в свою очередь.

– Я?..

– Да, вы!

– Абсолютно ничего.

– Не вы подсыпали мышьяк в пищу?

– Да вы с ума сошли, что ли?

– И вы никогда не имели дело с мышьяком?

– Конечно, нет.

– Я хочу поговорить с вами совершенно откровенно, Рут. И задаю вопросы как человек человеку. Если вас будет допрашивать полиция, она сделает это в гораздо менее вежливой форме.

– А почему полиция вообще должна задавать мне какие-то вопросы?

– Потому что незадолго до этого в одной из аптек вы покупали мышьяк. Зачем он вам понадобился? Что вы с ним сделали? Отвечайте быстро и правдиво.