— Хорошо, — сказала она.

В этот момент через ряды своих братьев прошли два царя-жреца со шприцами.

Они собрались, должно быть, в тысячный раз делать ей укол, но она затрясла антеннами и отстранила их.

— Нет, — сказала она.

Один из них, несмотря на ее запрет, хотел сделать укол, но Миск положил ему на плечо свою конечность, и тот не стал.

Другой царь-жрец, пришедший со шприцем, осмотрел антенны Матери и ее тусклые глаза.

Он знаком отозвал своего товарища.

— Разница всего в несколько анов, — сказал он.

Сзади я услышал, как один из царей-жрецов повторяет снова и снова:

— Рой вечен.

Миск положил переводчик на помост рядом с умирающей Матерью.

— Только он, — сказала Мать.

Миск жестом велел отойти врачам и остальным царям-жрецам и настроил преобразователь на самый тихий уровень. Я подумал, сколько может держаться в воздухе послание из запахов, пока не превратится в неразличимую смесь, которую унесет вентиляционная система и выбросит где-то вверху, среди черных утесов замерзшего Сардара.

Я прижал ухо к транслятору.

И услышал слова, которые не донеслись до других трансляторов в помещении.

— Я была неправа, — сказала Мать.

Я был поражен.

— Я хотела быть единственной Матерью царей-жрецов, — продолжало умирающее существо, — и слушала своего перворожденного, а он хотел всегда оставаться перворожденным единственной Матери царей-жрецов.

Ее тело вздрогнуло — от боли или печали, не могу сказать.

— Теперь я умираю, но племя царей-жрецов не должно умереть вместе со мной.

Я едва слышал доносящиеся из переводчика слова.

— Давным-давно, — продолжала она, — Миск, мое дитя, украл яйцо самца и спрятал его от Сарма и остальных, кто не хотел, чтобы был новый рой.

— Я знаю, — негромко ответил я.

— Недавно, не больше четырех ваших столетий назад, он рассказал мне, что сделал, и объяснил причины. — Сморщенные антенны дрогнули, их тонкие коричневые волоски приподнялись, как будто их шевельнула подходящая смерть. — Я ему ничего не ответила, но обдумала его слова, и наконец в союзе с рожденным вторым, который после этого отдался радостям золотого жука, я отложила женское яйцо, чтобы его спрятали от Сарма за пределами роя.

— Где это яйцо? — спросил я.

Казалось, она не поняла мой вопрос; я испугался, потому что все ее высохшее тело вдруг задрожало, и я подумал, что это предвещает конец долгой жизни.

Один из врачей кинулся вперед и сделал укол сквозь экзоскелет ей в грудь. Прижал к ней антенны. Дрожь прекратилась.

Он отошел и смотрел на нас с расстояния, не двигаясь, как остальные. Цари-жрецы сейчас напоминали тысячу золотых статуй.

Снова в переводчике послышался звук.

— Яйцо унесли из роя два человека, — сказала она, — свободных человека, как ты, не мула… и спрятали.

— Куда спрятали? — спросил я.

— Эти люди вернулись в свои города и, как им и было приказано, никому ничего не рассказали. Выполняя пожелание царей-жрецов, они преодолели множество опасностей. испытали немало лишений и стали как братья.

— Где яйцо? — снова спросил я.

— Но между их городами началась война, — продолжала Мать, — и в схватке эти люди убили друг друга, и с ними умерла их тайна. — Она попыталась поднять большую выцветшую голову, но не смогла. — Странный народ вы, люди, — сказала она. — Наполовину ларлы, наполовину цари-жрецы.

— Нет, — возразил я, — наполовину ларлы, наполовину люди.

Она некоторое время молчала. Потом я снова услышал ее голос в трансляторе.

— Ты Тарл Кабот из Ко-ро-ба, — сказала она.

— Да.

— Ты мне нравишься.

Я не знал, как на это ответить, и потому молчал.

Древние антенны рывками приблизились ко мне, я взял их и осторожно подержал в руках.

— Дай мне гур, — сказала она.

Удивленный, я отошел от нее и приблизился к золотой чаше на треножнике, набрал в ладонь несколько капель драгоценной жидкости и вернулся к Матери.

Она снова попыталась поднять голову и снова не смогла. Ее большие челюсти слегка раздвинулись, и я увидел за ними длинный мягкий язык.

— Ты хочешь знать об этом яйце, — сказала она.

— Если ты мне скажешь.

— Ты уничтожишь его?

— Не знаю, — ответил я.

— Дай мне гур.

Я осторожно просунул руку между большими челюстями и коснулся ладонью языка, чтобы она могла слизнуть гур.

— Иди к людям телег, Тарл из Ко-ро-ба, — сказала она. — Иди к людям телег.

— А где это?