Как уже говорилось, изящный павильон из красного песчаника, с рядами колонн и зубчатыми арками с трёх сторон был открыт. Возле него ставили огромный шатер из пестрой расписной ткани, что зрительно вдвое увеличивало пространство зала.

Пол был застлан роскошными персидскими коврами, колонны драпировали золотой парчой.

Обычно в полдень падишах приглашал к себе одного из сыновей и садился на трон возле большого окна.

В это время в крепость могли войти все, кто искал у падишаха помощи или правосудия. Из толпы, приветствовавшей повелителя, раздавались восторженные возгласы приветствия, тянулись руки со свитками, в которых подданные излагали свои прошения или жалобы. Падишах немедленно знакомился с содержанием прошений и старался сразу решить ту или иную проблему.

По вечерам в Диван-и Кхасе собиралось на совещания ближайшее окружение падишаха. На них должны были присутствовать определенные лица, и не являться на прием было опасно. В лучшем случае провинившихся ожидал приступ монаршего гнева и большой вычет из жалованья. Читателям возможно будет интересно узнать, как проходили приемы у падишаха.

Судя по сохранившимся миниатюрам, можно представить Шах-Джахана, возлежавшего на павлиньем троне, облаченного в великолепный наряд из тончайшего индийского шелка или сатина, расшитого золотом и серебром. Голову падишаха венчал роскошный тюрбан из парчи. Султан из перьев прикреплялся к нему бриллиантовым аграфом.

Для управления гардеробом правителя, считавшимся одной из важнейших хозяйственных единиц, существовал целый штат чиновников. Сотни рулонов великолепной шелковой ткани, парчи, кисеи, тончайшего батиста, тысячи тяжелых кашмирских шалей ярких расцветок производились для семьи падишаха в дворцовых мастерских и закупались у торговцев.

Мода менялась, и часть тканей выносили для продажи на рынок. Кроме того, предметы одежды часто были наградой отличившимся придворным или чиновникам. Обычно вручали халат, а за самые большие заслуги жаловали сиропао, что в переводе буквально означает «с головы до ног» (на самом деле под этим подразумевался полный комплект роскошной одежды).

Иностранцев удивляло, что могольские правители не носили бархатной и меховой одежды и не знали чулок. Единственной обувью восточной знати были легкие матерчатые туфли, сплошь затканные золотыми и серебряными узорами.

Во время приемов рядом с падишахом обычно сидел один из его сыновей; справа стояли писцы со свитками, слева – слуги с опахалами и подносами с ароматической жевательной смесью (бетелем) и плевательницами. Придворные стояли перед троном рядами, в строгом соответствии с рангом и заслугами.

Трон был установлен на небольшом возвышении так, что падишах господствовал над всем собранием. Согласно этикету, присутствующие должны были склонять голову в почтительном поклоне, опустив глаза в пол, скрестив руки на животе. Взгляд, брошенный на падишаха, считался дерзостью.

Гость мог приблизиться к трону только в сопровождении кого-то из придворных. И здесь весь церемониал был расписан по нотам. Спектакль включал в свой сценарий непременные поклоны: корниш и таслим. Выполняя корниш, подданный беспрестанно склонял голову, прикладывая правую руку ко лбу. При выполнении таслима человек сгибался до земли, касался ее рукой и, постепенно выпрямляясь, прикладывал руку ко лбу.

Главным в процессе аудиенции был традиционный ритуал обмена дарами. Падишаху обычно подносили назр – поднос с деньгами, дорогое оружие или заморские диковинки. Гостю вручали халат или сиропао, а также украшения или благовония в дорогих сосудах.

Каждый подарок от падишаха принимали с низким поклоном, почтительно прикладывая вещь ко лбу. Все внимательно следили за тем, как падишах относился к назру. Если он брал подарок в руки и говорил при этом какие-то добрые слова, гостя или просителя ждала милость, а если падишах не притрагивался к дарам и не отвечал на приветствия, проситель попадал в опалу. Знаком особого расположения всегда считался дар, принятый из рук падишаха.

В придворном этикете до мелочей расписано поведение придворных, особенно во время приемов. Они не имели права ни при каких обстоятельствах поворачиваться спиной к трону и выходить из зала прежде падишаха. В особых случаях допускался ранний уход, но только с высочайшего позволения.

Интересно, что и сам повелитель был таким же рабом этикета, как и его подданные. День за днем при дворе Великих Моголов разыгрывалось пышное действо, продолжавшееся и в те немногие часы, когда, казалось бы, падишах был предоставлен самому себе.

Каждый шаг, каждый поворот головы, каждый поступок правителя должен был говорить о его непобедимости, всемогуществе и богатстве. Падишах просто не имел права не осыпать своих приближенных золотом, не тратить баснословные суммы на возведение дворцов, мечетей и мавзолеев, не одаривать ученых, поэтов и музыкантов.

Падишах раздавал деньги и подарки даже в тем случаях, когда казна стремительно пустела и армия роптала, не получая жалованья. Торжественные приемы (дарбары) с непременной раздачей наград были обязательной частью этикета не только при дворе. Дарбары устраивали в своих поместьях вельможи и феодалы, тратившие на показную роскошь все свои доходы.