— О, cherie, ты великолепно выглядишь! Тебе известно, что я не слишком щедр на комплименты, поэтому можешь мне поверить!

Благодушие Алекса обескуражило девушку, а его свежий и бодрый вид раздражал ее. Вместо того чтобы смотреть на него с холодной отчужденностью, она вспыхнула.

Весь день Алекс пребывал в таком же хорошем настроении и блистал остроумием. Наблюдая за ним, Каролина вспоминала, как плакала из-за него ночью, и ее сердце наполнялось горечью. Однако стоило Алексу тепло заговорить с Каролиной или словно невзначай чуть сжать ее руку, как она тут же таяла.

Они провели вместе почти целый день, но за все это время Каролина не нашла в себе сил серьезно поговорить с Алексом. После завтрака он взял ее на прогулку по Нью-Йорку.

— Я понимаю, Каро, что сейчас положение города кажется совершенно безнадежным, но готов держать пари на любую сумму, что он возродится во всем своем великолепии. Не сомневаюсь, что теперь, когда война окончена, повсеместно возобновится деловая активность и Нью-Йорк извлечет из этого большую выгоду. Убежден, что вскоре город станет крупнее и оживленнее, чем прежде.

Во время прогулки Каролина ловила на себе восхищенные взгляды мужчин. Новая шляпка была ей удивительно к лицу; золотисто-медные локоны выбивались из-под широких полей, выразительные карие глаза сияли.

В голубом небе, по-осеннему прозрачном и ясном, мягко светило солнце, дул слабый, чуть прохладный ветерок. Словом, день для октября выдался на редкость хорошим.

Каролина с любопытством оглядывалась по сторонам, и Алекс с удовольствием наблюдал за ее оживленным лицом. Он видел, какие взгляды бросают на нее мужчины и как пылают от этого щеки Каролины. Девушка столь явно наслаждалась своим новым нарядом, что у Алекса не хватило духу увести ее с улицы, хотя он инстинктивно чувствовал: Каролину необходимо избавить от этих дерзких и наглых взглядов. Его удерживало лишь то, что он и сам весь день так же открыто любовался ею. Делая вид, будто ничего не замечает, Алекс поддерживал непринужденную беседу.

Между тем Каролину не на шутку задело, что Алекс совсем не замечает, какое внимание она к себе привлекает.

Девушке даже не верилось, что рядом с ней тот же человек, который всего пару дней назад набросился на нее из-за полковника Костюшко. Она снова вспомнила женский смех, услышанный ею ночью. Мысль, что Алекс охладел к ней, привела Каролину в глубокое уныние. Интересно, что за женщина была у него? А вдруг Алекс влюбился? Если так, то перемена в его поведении вполне объяснима, но это предположение еще больше расстроило Каролину.

Вернувшись в гостиницу, Каролина увидела в своем номере мадам Фонтейн. Модистка разложила на кровати еще три новых платья и радостно улыбалась, предвкушая похвалы Алекса. Наряды были в разном стиле, но все одинаково хороши. Первое — в стиле «полонез» — из бледно-золотистого шелка и отделанное тесьмой цвета слоновой кости; второе — более традиционное — из белого муслина с желтыми и бледно-зелеными полосками, длиной до щиколотки, с длинным корсажем на косточках, с глубоким декольте, отделанным оборками, и с небольшим турнюром. Третье… от третьего платья у Каролины захватило дух! По фасону оно напоминало то, что она носила сейчас, но в другой цветовой гамме. На плотной основе из ткани цвета слоновой кости лежали нежные слои прозрачного газа персикового оттенка. Мягко приподнятый турнюр был выполнен из того же воздушного газа, что и длинные рукава. Каролина прикладывала к себе то одно, то другое платье и кружилась с ними по комнате, словом, вела себя, как ребенок. Колетт Фонтейн и Алекс переглянулись и обменялись понимающими улыбками. Потом мадам Фонтейн указала на несколько круглых коробок, поставленных у стены. В них лежали сумочки, туфли, шляпки, белье и чулки, подобранные для каждого платья.

— Я принесла вам по одному платью на каждый случай: полосатое надевайте утром, зеленое и персиковое — днем, золотое — вечером. Персиковое я выбрала специально для вас, cherie, и в нем вы будете выглядеть совсем взрослой.

Каролина просияла.

— О, мадам Фонтейн, вы как добрая фея из волшебной сказки! Не могу выразить, как я вам благодарна!

— Дорогая, — сдержанно заметил Алекс, — не сомневайтесь, скоро у вас будут дюжины платьев, ничуть не хуже этих. Портной в Филадельфии успеет сшить их для вас.

Мадам Фонтейн презрительно прищурилась.

— Уж не хотите ли вы сказать, что мои платья недостаточно хороши? Вам, месье Бовизаж, следовало бы знать, что подобных любезностей я не делаю больше ни одному мужчине! Вы представляете себе, сколько времени я потратила…

Не дожидаясь конца тирады, Алекс обнял мадам Фонтейн за плечи и вышел вместе с ней из комнаты. Прежде чем за ними захлопнулась дверь номера Алекса, Каролина услышала его слова:

— Прошу вас, Колетт, давайте обойдемся без взаимных упреков. Я по достоинству ценю ваши усилия и намерен сейчас же доказать это!

Каролина застыла перед зеркалом, рассеянно прижимая к себе золотистое платье. Глаза ее были печальны. Однако очень скоро она воспрянула духом. Не прошло и пяти минут, как дверь номера Алекса отворилась и он снова появился на пороге вместе с мадам Фонтейн, которая на ходу засовывала в ридикюль пухлую пачку банкнот. Каролина с удовольствием отметила, что из замысловатой прически мадам Фонтейн не выбилось ни единого волоска, а галстук на шее Алекса был все так же аккуратно завязан. Проводив модистку до экипажа, Алекс вернулся к Каролине.