— В подключении, si [8] . Но не с теми, кто никогда не бывал подключен. И не с теми, кого вы любите. — Доктор указал мне на стул: — Возьмите вон тот стул и усаживайтесь.

Пока я пододвигал стул, Спенсер копался в ящиках стола.

— Закатайте рукав.

Я сделал, как он велел. Спенсер чисто обрил участок кожи у меня на руке, набрал что-то в шприц и ввел мне.

— Что это — какой-то транквилизатор?

— Не совсем. В принципе, успокаивающий эффект будет, как от транквилизатора. Это средство поможет сгладить шок, впечатление от первого контакта.

— Но я десятки раз вступал в первый контакт.

— Да, но тогда ваши армейские врачи полностью контролировали вашу… как это? Систему кровообращения. Вам вводили лекарства тогда — значит, и сейчас вам нужно ввести его.

Лекарство меня слегка пришибло. Спенсер услышал мой резкий вдох и спросил:

— Listo? [9]

— Ничего, продолжайте.

Он развернул провод и подсоединил его к моему имплантату — раздался сухой металлический щелчок. Ничего не случилось. Тогда он повернул тумблер переключателя на сером ящике.

Амелия неожиданно повернула голову и посмотрела на меня — я ощутил знакомое чувство двойного видения, я смотрел на нее и одновременно видел самого себя. Конечно же, для Амелии это ощущение не было таким знакомым, и я сразу же почувствовал ее испуг и растерянность. «Держись, милая, это просто!» Я попытался показать ей, как надо разделять две разные картинки — мысленная уловка, это не труднее, чем расфокусировать обычное зрение. Амелия быстро сориентировалась, успокоилась и попыталась что-то сказать.

«Не нужно придумывать для этого слова, — я передал ей свои ощущения. — Просто подумай о том, что ты хочешь сказать».

Амелия попросила, чтобы я потрогал свое лицо, потом погладил рукой по груди, по бедрам, по гениталиям.

— Девяносто секунд, — сказал доктор. — Tenga prisa [10] .

На меня накатила волна восхищения от новизны чудесных открытий. В чем-то это было похоже на прозрение слепого, но не совсем — как будто ты полжизни носил, не снимая, очки с очень темными стеклами, причем одно стекло было полностью черным, и вдруг оказалось, что очков больше нет. И мир вокруг сделался изумительно прекрасным, полным насыщенных, ярких красок.

Я мысленно сказал Амелии: «Я боюсь, что ты привыкнешь к этому». — «Это как будто иной способ видения. Иное существование», — ответила она.

Одним всплеском мысленных представлений я поведал ей о ее нынешнем состоянии и о том, как опасно для нее слишком долго оставаться в подключении. Помолчав немного, она ответила — ответила словами. Я передал ее вопросы доктору Спенсеру — выговаривая слова медленно, как робот.

— Если мне удалят имплантат и окажется, что мозг так поврежден, что я не смогу нормально работать, можно ли будет поставить имплантат снова?

— Если кто-нибудь оплатит операцию — конечно, можно. Но риск при операции увеличится.

— Я заплачу.

— Кто именно?

— Джулиан.

Амелия молчала довольно долго. Потом сказала Спенсеру через меня:

— Тогда я согласна. Но при одном условии. Сперва мы должны заняться любовью — вот так. В подключении.

— Это абсолютно исключено! Каждая секунда в подключении увеличивает риск. Если вы сделаете это, то никогда уже не вернетесь к нормальной жизни.

Я увидел, как Спенсер потянулся к выключателю, и удержал его руку.

— Еще секундочку, — я встал, положил руку на грудь Амелии и поцеловал ее. Последовал мгновенный всплеск вулкана страстей — разделенной радости и наслаждения, и Амелия исчезла — после короткого сухого щелчка переключателя. А в следующее мгновение я целовал уже бесчувственное, безответное тело, и на глаза мне наворачивались слезы. Я сел обратно на стул — рухнул, словно мешок. Врач отсоединил нас, не говоря ни слова, только наградил меня свирепым взглядом и покачал головой.

В той буре чувств промелькнула убежденность: «Каков бы ни был риск, дело того стоило», — и я даже не знал, кто из нас это подумал — я или Амелия.

Мужчина и женщина в зеленой одежде вкатили в операционную столик с хирургическим оборудованием.

— Вам двоим придется сейчас уйти. Возвращайтесь к десяти-двенадцати часам.

— Я предпочел бы помыться и присутствовать на операции, — сказал Марти.

— Прекрасно, — Спенсер по-испански попросил медсестру принести костюм для Марти и показать ему, где находится limpiador [11] .

Я спустился вниз, в холл, и вышел из клиники. Небо над городом приобрело красновато-оранжевый оттенок из-за промышленных загрязнений. На последние мексиканские деньги, что у меня были, я купил в торговом автомате дыхательную маску.