– Куда ты собираешься бежать, Гарри? Разве есть где-нибудь на свете место для тебя?

– Нет, – спокойно ответил Кассен. – Нигде. И спрятаться тоже некуда. После всего, что я натворил, твои друзья из ИРА убрали бы меня, ни минуты не задумываясь. И Фергюсону я живым не нужен. Что он от этого выиграет? Я ему только в тягость.

– Да. Ваши тоже будут не в восторге. Если ты вернешься в Москву, тебя наверняка упрячут в лагерь. Ведь в конечном счете тебя раскрыли, а таких не очень-то жалуют.

– Верно. – Кассен кивнул. – Но тут есть еще одна тонкость: меня не хотят заполучить обратно, меня хотят ликвидировать. И они уже пытались сделать это. Но все кончилось только новыми заботами для русских.

После такого объяснения возникла вполне понятная пауза. Потом Таня спросила:

– Так что же все-таки вы собираетесь делать?

– Бог его знает, – ответил он. – Я теперь живой труп, дитя мое. Лайам это понимает. И он прав. Мне просто некуда бежать. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю. Если я останусь в Ирландии – меня прикончат Макгинесс и его люди, да, Лайам?

– Это уж точно.

Кассен поднялся и прошелся взад-вперед по комнате, опустив пистолет. Потом обратился к Тане.

– Так вы находите, что тогда в Друморе жизнь слишком жестоко обошлась с маленькой девочкой? А вы знаете, сколько мне тогда было лет? Ровно двадцать. Жизнь обошлась со мной не менее жестоко, когда мой отец оказался на виселице. Потом еще раз, когда мать объявила, что берет меня с собой в Россию. Потом еще раз, когда Черни разыскал меня пятнадцатилетним мальчишкой в расчете на будущий интерес КГБ. – Он снова сел, помолчал.

– Если бы моя мать оставила меня в покое, кто знает, может, свои единственный великий талант я использовал бы по-другому? Может быть, теперь я бы играл в Эбби Тиэтр, в Оли Вике или в Стратфорде? А вместо этого...

Девлина охватила глубокая печаль, и на миг он забыл все, кроме того факта, что много лет подряд этот человек нравился ему больше чем все остальные.

– Такова жизнь, – констатировал он. – Всегда находится какая-нибудь сволочь, которая тобой командует.

– Определяет нашу жизнь, ты хочешь сказать? – спросил Кассен. – Учителя, полиция, профсоюзные боссы, политики, родители?

– И даже священники, – мягко добавил Девлин.

– Да. Думаю, я понял наконец лозунг анархистов «Убей авторитет – сегодня».

На одном из стульев лежала вечерняя газета с информацией о предстоящем визите папы. Кассен взял ее в руки.

– Например, папу.

– Дурная шутка, – отреагировал Девлин.

– Почему ты решил, что я шучу? – спросил Кассен. – Ты знаешь, в чем именно заключалось мое задание? Распространять хаос, неуверенность и страх на Западе. И я раздувал ирландский конфликт, избирая разрушительные цели и нанося тяжелый урон и католикам, и протестантам ИРА и УВФ, им всем. А вот это, – и он ткнул пальцем в фотографию Иоанна Павла на первой странице, – разве не было бы самой разрушительной целью всех времен и народов? Что бы сказали на это в Москве? – Он кивнул Тане. – Вы хорошо знаете Масловского. Ему бы это понравилось?

– Вы сумасшедший, – прошептала она.

– Может быть. – Он бросил Тане веревку. – Свяжите ему руки за спиной. И только без фокусов, Лайам.

Кассен отошел на безопасное расстояние и навел пистолет на Таню. Девлину не оставалось ничего другого, как подчиниться. Девушка неумело связала ему руки, и Кассен толкнул Девлина лицом вниз рядом с камином.

– Ложитесь рядом, – приказал он Тане.

Кассен завернул ей руки за спину и связал сначала запястья, а потом щиколотки ног. Затем накрепко стянул веревкой руки и ноги Девлина.

– Так ты что, не станешь нас убивать? – спросил Девлин.

– А зачем?

Кассен поднялся, прошел через комнату и вырвал из стены телефонный провод.

– Так куда же ты собрался?

– В Кентербери, – сказал Кассен. – Хочу сказать, что это – станция назначения.

– Почему Кентербери?

– А там папа будет в субботу. Вместе с ним высокие представители церкви: кардиналы, архиепископ Кентерберийский, принц Чарльз. Это точно, Лайам. Не забывай, что в католическом секретариате я возглавлял отдел прессы.

– Слушай, ну давай поговорим разумно, – взмолился Девлин. – Ты все равно до него не доберешься. Последнее, чего хотели бы британцы, так это оказаться на похоронах папы. В Кентербери приняты такие меры безопасности, что даже Кремль прислушался бы к моему совету.

– Ну что ж, это настоящий вызов, – спокойно ответил Кассен.

– Боже мой, Гарри, ты хочешь убить папу. С какой целью?

– А почему бы и нет? Хотя бы уже потому, что он – там, а мне некуда деться. Если и суждено умереть, то лучше всего главным действующим лицом великой драмы.