– Итак, наступил момент, которого все вы ждали с нетерпением. Одно из тех событий, что запомнится вам на всю оставшуюся жизнь!

И доброжелательно улыбнулся.

– Вот, – сказал он, – наши домашние упыри!

Висевший над помостом занавес отдернулся, и стали видны еще три волшебника, наставники факультетов, стоящие рядом с четырьмя светящимися пентаграммами. Внутри каждой из пентаграмм виднелась бесформенная фигура упыря.

Упыри парили в воздухе, как небольшие, но злобные тучи, переливаясь серо-зеленым. Глаза их шарили по толпе, подыскивая себе жертву. На фоне полупризрачных тел отчетливо выделялись короткие, когтистые ручки и длинные острые зубы, которые в противоположность всему остальному выглядели более чем настоящими. Упыри шипели и потрескивали, сотрясая стены своих магических темниц. Первоклассники охали и ахали во всех положенных местах речи.

– Кто это будет? – вопрошал Арториус. – Быть может, ты? – указал он на мальчугана, который поежился, в то время как его товарищи расхохотались. – Или ты? – Его перст устремился на девочку, которая взвизгнула – а ее подружки хихикнули. – Бегите, пока хватит сил, – или же попытайтесь противопоставить свою магию первому смертельному испытанию!

Арториус принялся считать, и старшеклассники подхватили отсчет:

– Десять! Девять! Восемь! Первоклашки бросились врассыпную.

– Семь! Шесть! Пять!

Парри смотрел, как первачки проталкиваются к дверям, хихикая, визжа и вереща.

– Четыре! Три!

– Но ведь они на самом деле не опасны, правда? – спросил Парри, который поуспокоился, видя, что Фредди как ни в чем не бывало вернулся к спору с «целительными кристаллами» и «спасителями троллей», которые вылезли из-за своих столиков и набивали карманы сандвичами.

Гормошка явно пыталась установить мировой рекорд по количеству жратвы, которую можно навалить на тарелку и запихать в рот одновременно.

– Да не, ни фига не опасные, – заверила Гормошка и откусила от двух сандвичей одновременно. – Фофол-фел-фрум!

– Два! Один! Полтора! Господа, пускайте упырей! – воскликнул Арториус.

Каждый из наставников протянул ногу и опасливо стер часть меловой линии. Как только пентаграммы были нарушены, упыри вырвались на волю. Они вылетели вперед, точно борзые на бегах, выпущенные из стартовых станков. Двое из них тотчас рванулись вслед за убегающими первоклашками, последние из которых были уже в дверях. А еще двое взмыли вверх и зигзагами полетели над залом. Оба они двигались в одном направлении.

Один из упырей, полетевших к дверям, притормозил и оглянулся через плечо – если можно так сказать о существе, не имеющем плеч как таковых.

Кто-то из «Общества спасения троллей» в виде уступки согласился, что, пожалуй, так и быть, троллей с Рэгмаунт-Риджа спасать не стоит. Он рассчитывал таким образом успокоить Фредди, но Фредди вместо того, чтобы успокоиться, припер парня к стенке и гневно осведомился, что тот имеет против его бабули.

– Так они на самом деле никого не тронут? – спросил Парри, обращаясь к спине Гормошки.

– Ну как, – начала Гормошка, – обычно они каждый год ловят одного-двух новичков… Ой, это адамовы яблоки? М-м-м! Чавк, чавк, чавк!

– И что? – нетерпеливо спросил Парри.

– Фи-фивуша-фроф-фыфифа! – ответила Гормошка.

– Слушай, я этих твоих «фи-фо-фа» не понимаю!.. А на что это все уставились?

Вокруг внезапно сделалось очень тихо. Фредди по-прежнему держал «спасателя троллей» за грудки, занеся кулак для очередного удара, но смотрел он назад, в сторону Парри, как и его противник, который даже не пытался вырваться.

У Парри возникло чувство, что на него кто-то смотрит – так и сверлит глазами его затылок! Да еще и жарко сопит. Парри медленно обернулся. Над ним навис здоровенный зеленовато-серый упырь со злобными горящими глазками.

«Они ни фига не опасные!» – напомнил себе Парри.

– Хар-ро-оший упырь, хар-ро-оший! – боязливо пропел он.

Упырь выглядел самодовольным, насколько может выглядеть самодовольной бесформенная туча с зубами и когтистыми лапами. Узкий, шершавый, слюнявый язык вылетел из его пасти и смачно хлестнул Парри по лицу. Парри вскинул руку, чтобы защититься. Мерзкие слюни разбрызгались по его щекам, по шее и, что хуже всего, попали ему в рот.

– Тьфу, гадость какая! – сплюнул Парри. – Кыш, кыш! Убирайся! Пшел вон!

Но упырь убираться не собирался. Он растянул полупризрачные губы, и острые желтые зубы щелкнули, целясь в руку Парри.

Парри машинально отшатнулся, а не то быть бы ему без руки. Однако острые зубы упыря вцепились ему в куртку и порвали рукав. Очевидно, упырю ткань показалась такой же невкусной, как Парри – слюна упыря, потому что он выплюнул рукав и принялся обирать нитки с зубов и языка.

Потом он вновь уставился на намеченную жертву. Упырь улыбнулся, как могла бы улыбнуться акула при виде беспомощного купальщика и в момент полного взаимопонимания, какой бывает между охотником и добычей, Парри выругался и вскочил на стол – это был единственный путь к выходу, не загроможденный народом.