— Но я не хочу! Он — само воплощение зла.

Пусть это чистая правда, Гай должен все отрицать. Магдалена понятия не имела об угрозе, которую представляют Борегары для нее и герцога Ланкастерского, об их возможном участии в убийстве Эдмунда, ибо рассказать ей об этом — значит прежде всего поведать о прошлом, а он не может обрушить на нее столько боли. Что будет, если она узнает о вероломном предательстве, крови и убийствах — печальных обстоятельствах ее зачатия и рождения?

— Не придумывай, — строго велел он вслух. — Не можешь же ты отвернуться от своего кузена?!

Он отдал приказ часовому, и тот проворно сбежал вниз. Герольд протрубил приветственный сигнал, и подъемный мост немедленно опустили. Решетка поползла вверх. Магдалена, все еще белая как снег, но понимавшая, что выхода попросту нет, спустилась вместе с Гаем во внутренний двор, дабы приветствовать родича у подножия лестницы, ведущей в парадный зал.

Шарль неторопливо въехал во внутренний двор и, увидев кузину, стоявшую рядом с лордом де Жерве, удовлетворенно усмехнулся. Она уже не такая, как в Кале. Теперь это была прекрасная и надменная женщина.

Почему Гай посылал Оливье разузнать о д'Ориаке? И почему ничего не сказал ей об этом? Ни разу не упомянул об этом человеке? Да и о том, что произошло в Кале, не было сказано ни слова. И почему ей так не по себе? Даже голова закружилась. Во внешности Шарля нет ничего отталкивающего, наоборот, она испытала чувство чего-то давно знакомого, словно знала его в другое время и в другом месте.

Он принял приветственную чашу от выбежавшего из зала пажа. Гай выступил вперед.

— Сьер д'Ориак, добро пожаловать к нашему очагу.

Теперь была очередь Магдалены приветствовать гостя, но она продолжала неучтиво молчать.

— Господин де Жерве! — воскликнул Шарль, спрыгнув с коня и протягивая руку. — Я родственник леди Магдалены де Брессе.

— Мы признаем ваше родство, — кивнул Гай, сжимая его руку. Магдалена по-прежнему не пошевелилась. Напряжение с каждой минутой росло. Неловкость обуяла не только приезжих, но и обитателей замка, пораженных такой невежливостью. Тяжелая, недоуменная тишина повисла в воздухе.

— Кузина, я привез тебе привет от семьи твоей матери, — начал Шарль, подступив к ней с протянутой рукой. Но Магдалена не двигалась с места и, словно не замечая его руки, пристально смотрела в лицо. Да ведь они похожи! Вот почему он казался ей таким знакомым! Семейное сходство. Но она содрогнулась от ужаса и отвращения…

— Магдалена! — резко упрекнул Гай, выводя ее из странного забытья. — Ты невежлива с нашим гостем и своим родственником!

— Умоляю о прощении, сэр, — тихо пробормотала она, протягивая руку и едва касаясь его ладони, прежде чем незаметно вытереть свою о юбку. — Я на минуту задумалась.

Все же она не пригласила его войти в зал и не обратилась с обычными словами приветствия. Постепенно мужчины сообразили, что так ничего от нее и не дождутся, и Гай решил исправить положение.

— Заходите! — воскликнул он, показывая на открытую дверь. — Отдохните с дороги.

— Мы будем рады теплому приему, — заметил д'Ориак, многозначительно глядя на кузину. Он и его рыцари проследовали за Гаем в зал, где в очаге горел огонь и накрывались столы к ужину.

Магдалена не сопровождала их и, хотя сознавала, что совершает непростительный грех, нарушая законы родства и гостеприимства, ничего не могла с собой поделать. Она вернулась к себе и позвала Эрин.

— Пойди к лорду де Жерве и передай, что я нездорова и не смогу спуститься к обеду.

Эрин поспешила в зал, где мужчины пили вино. Беседа не клеилась: всех смущало отсутствие хозяйки.

— Господин, — заговорщически прошептала Эрин, подбираясь к Гаю.

— Что тебе? — недовольно бросил Гай.

— Госпожа…

— Где она?

Эрин сразу стало ясно, что лорд де Жерве выведен из себя, — весьма редкое, чтобы не сказать необычное, событие.

— Она говорит, что заболела, милорд, и не сможет сегодня спуститься в зал.

Гай плотно сжал губы. Совершенно непонятно, что за игру затеяла Магдалена, но он ничего не сможет добиться от Шарля д'Ориака, если она и дальше будет ломаться, как капризная девчонка.

— Можешь сказать госпоже, что я позволяю ей отдохнуть до обеда, но потом требую ее присутствия за высоким столом.

Эрин упорхнула, а Шарль, подслушавший разговор, заметил:

— Похоже, я каким-то образом обидел кузину. Я бы попросил прощения за свою бестактность, только вот не знаю, в чем она заключается.