Усевшись в седло, он оглядел широкую улицу, полукольцом окружавшую Тюильри.

– Но сперва нужно добыть овса для лошадей, обед для нас с вами и постели, где мы могли бы отдохнуть хотя бы несколько часов. А как только рассветет, мы поскачем в Кале.

Мэдди устало взобралась в седло и последовала за ним по улицам Парижа. Уже почти стемнело. Миновав недостроенную Триумфальную арку, которую Наполеон велел воздвигнуть в честь своих побед, путники оказались в районе, где улицы сменились узкими кривыми переулками, а элегантные здания уступили место грязным хибарам и крошечным лавкам без витрин.

Дул резкий ветер. Сырой, тяжелый воздух над городом пропах грязью и отбросами, которыми были завалены старинные улицы. Одной рукой придерживая поводья, а другой прикрывая глаза от пыли, Мэдди старалась не отставать от Тристана, который гнал жеребца по лабиринту переулков.

Дважды он терял дорогу и проезжал по той же самой улице, которую лишь несколько минут назад оставил позади. Но, наконец, когда Мэдди уже решила, что они безнадежно заблудились, Тристан остановился в конце мощенного булыжником тупичка перед дверью, ведущей в полуподвал.

– Вот мое бывшее жилище, – пояснил он своей спутнице осипшим от простуды голосом и постучал в дверь. – Владелица этого дома моя старая приятельница. Здесь мы можем рассчитывать на приличный ужин и чистую постель.

Он постучал еще раз, и дверь, наконец, отворилась со скрипом. На пороге появилась миниатюрная темноволосая фигурка в белом пеньюаре.

– Тристан, друг мой! – воскликнула она, обвивая его шею пухлыми ручками. – Но зачем ты натянул на себя эту сутану? Она тебе не идет!

Тристан хохотнул, от чего у него опять начался приступ кашля.

– Это долгая история, Минни, и лучше рассказывать ее за стаканом вина и тарелкой хорошей еды. – Он передал поводья обеих лошадей вертевшемуся рядом с ним уличному мальчишке и велел отвести животных в конюшню, а затем легонько подтолкнул Мэдди к двери. – Минни, ты не могла бы пустить нас с другом переночевать? Нам нужны соседние комнаты, соединенные дверью.

Минни удивленно приподняла бровь, пропуская Тристана и Мэдди в дом.

– Итак, дорогой, ты не согревал мою постель вот уже десять месяцев, а теперь просишь устроить тебя на ночлег с этим… этим созданием! – Она смерила Мэдди презрительным взглядом.

Тристан искоса взглянул на Мэдди, не зная, как она отреагирует на эти рискованные слова, однако Мэдди усилием воли скрыла свое потрясение.

Она внимательно всматривалась в лицо этой “старой приятельницы”, которая, очевидно, оказалась также и любовницей Тристана. Даже в тусклом свете свечей Мэдди различала тонкую сеточку морщин под черными круглыми глазами этой женщины, свидетельствовавшую о том, что Минни была уже не в первом цвете молодости. И все же этой женщине нельзя было отказать в определенной роковой красоте, а тонкий пеньюар почти не скрывал ее полную грудь и округлые бедра… Мэдди всегда втайне завидовала женщинам с такой пышной фигурой.

Минни обиженно выпятила нижнюю губу.

– Я по тебе скучала, Тристан. Чем я провинилась, что всю свою жизнь вынуждена тосковать по такому жестокому, такому бездушному мужчине! – Она бросила на Мэдди еще один злобный взгляд. – И вот ты опять так меня обижаешь!

– Я тоже по тебе скучал, дорогая, – проговорил Тристан, равнодушно целуя в лоб женщину, которая была его любовницей почти семь лет.

Беззастенчивые намеки Минни на их прошлые взаимоотношения почему-то смущали его. Прежде ее откровенность никогда не вызывала у него раздражения, напротив, он даже находил ее забавной. Но сейчас он невольно смотрел на всю эту ситуацию глазами Мэдди… Впрочем, небольшой образчик его прошлой жизни, возможно, развеет, наконец, ее иллюзии.

Минни нужно было успокоить, во что бы то ни стало. Она была ревнивой как кошка, и если не удастся умаслить ее, то придется ночевать на улице на пустой желудок. Но этой ночью Тристан намеревался ограничиться только сладкими речами. Желания делить с Минни постель он не испытывал… и объяснял для себя этот редкий феномен последствиями простуды.

Тристан ласково оторвал пальцы Минни от своей руки.

– Что за чепуха взбрела тебе в голову? – спросил он, приподнимая нежный подбородок своей любовницы и легко целуя ее в пухлые красные губы. – Я же сказал тебе: этот мальчик просто мой друг.

– Это правда?

– А разве я тебе когда-нибудь лгал?

– Нет, но я часто подозревала, что ты не говоришь всей правды. – Минни пожала плечами. – Ну что ж, никто не совершенен, и, кроме того… – Взгляд ее скользнул по худощавому стройному телу Тристана. – Кроме того, в тебе и так много достоинств.

Спустя несколько минут Минни уже приготовила восхитительную закуску, которой Тристан наслаждался, когда жил в Париже.

Мэдди и Тристан сели ужинать за круглый дубовый стол в гостиной на первом этаже дома. Минни, накрыв на стол, присоединилась к ним… вернее к Тристану: нимало не смущаясь, она уселась к нему на колени. Тристан изо всех сил старался утихомирить ее, чтобы спокойно поесть, однако Минни ерзала, не затихая ни на минуту.