«Ну что, посмотрим, удобно ли они нас там устроили?» — спросила Сапфира. Подпрыгнув, она облетела вокруг дерева, балансируя на одном крыле, а второе опустив почти перпендикулярно земле.

С первого же шага Эрагон убедился, что Имиладрис сказала правду: эта лестница действительно составляла с деревом одно целое и даже была покрыта корой, хоть и отполированной почти до блеска ногами множества эльфов, поднимавшихся и спускавшихся по ступеням. Прямо из дерева росли и тонкие изогнутые перила лестницы.

Ступени, правда, оказались высоковаты для Эрагона, явно рассчитанные на длинноногих эльфов. Эрагон даже немного устал и задохнулся, добравшись до отведённого ему «гнёзда», проникнуть в которое можно было только через люк, расположенный в полу.

Отдышавшись, он стал осматриваться и увидел, что стоит в округлом вестибюле, посреди которого возвышается довольно странная скульптура — две бледные руки, которые переплетаются, не касаясь друг друга. Из вестибюля двери вели ещё в три комнаты: в довольно скромную столовую, где могли бы поместиться человек десять от силы, в маленькую гардеробную со странным округлым отверстием в полу, предназначения которого Эрагон пока не понял, и в спальню, окна которой выходили на бескрайние просторы Дю Вельденвардена.

Прихватив с собой зажжённый фонарь, Эрагон прошёл в спальню. Фонарь, раскачиваясь, отбрасывал странные тени, скакавшие на стенах как какие-то сумасбродные танцоры. Во внешней стене спальни имелось удобное отверстие в форме капли, достаточно большое, чтобы мог пролезть дракон. В глубине комнаты стояла кровать, с которой, если лечь на спину, было видно небо и луну. Эрагон обнаружил там также камин из серого дерева, тяжёлого и холодного, как сталь; ему показалось, что эту древесину неведомым образом сдавили, сплющили, сделав её невероятно плотной. Ложе для Сапфиры имело форму огромной чаши с низкими краями, выстланной мягкими одеялами.

Эрагон видел, как Сапфира, сделав круг и блестя голубой чешуёй, нырнула внутрь через каплевидное отверстие в стене спальни. У неё за спиной последние лучи позднего заката, совершенно невидимого внизу, ещё пронизывали верхушки деревьев, окрашивал в янтарный цвет стволы и заставляя сосновые иглы светиться, как раскалённое железо. С такой высоты город, уже погруженный в сумерки, казался лишь скоплением неких впадин и выпуклостей на сплошном зеленом поле, маленьким островком мира и тишины в этом не знающем покоя безбрежном океане. Впрочем, теперь Эрагон уже догадывался, сколь обманчиво это зрелище и каковы истинные размеры Эллесмеры, она наверняка простиралась на несколько миль и к западу, и к северу.

«Знаешь, я начинаю ещё больше уважать Всадников, — сказал Эрагон Сапфире. — Если и сам Враиль жил в такой простой обстановке, то честь ему и хвала. Я такого не ожидал». Он чувствовал, как их жилище слегка покачивается на ветру.

Сапфира ответила не сразу. Она обнюхала одеяла на своей постели и осторожно заметила:

«Между прочим, мы ещё с тобой Врёнгарда не видели».

Но Эрагон чувствовал, что внутренне она с ним согласна.

Прикрыв дверь в спальню, Эрагон заметил в углу нечто такое, чего сразу не увидел: винтовую лесенку, которая вилась по трубе камина. Держа перед собой фонарь, он осторожно поднялся по ней и оказался в небольшом кабинете, где имелся письменный стол — с перьями, чернилами, бумагой и всем прочим, за исключением пергамента, — и ещё одно уютное гнёздышко для дракона. В дальней стене кабинета также было отверстие, через которое мог вылетать дракон.

«Сапфира, иди-ка сюда, погляди!»

«Как?» — спросила она.

«Снаружи».

Эрагон даже поморщился, когда кора дерева затрещала и заскрипела под мощными когтями Сапфиры, когда она выползла из спальни и снаружи проникла в кабинет.

«Ну что, довольна?» — спросил Эрагон, когда она осмотрелась. Сапфира молча обдала его взглядом своих синих глаз, продолжая изучать обстановку.

«Интересно, — наконец промолвила она, — а как согреться в этих комнатах, если они, можно сказать, открыты всем ветрам?»

«Не знаю».

Эрагон провёл рукой по стене у входного отверстия, ощущая под пальцами странный рисунок, тоже, видимо, созданный на коре с помощью магического пения эльфов. И замер, нащупав нечто вроде вертикальной складки. Он слегка нажал на неё, и из стены выползла прозрачная перегородка, которая полностью закрыла люк, а за ней обнаружилась удобная ниша, закрытая портьерой, где можно было, например, повесить одежду. В комнате сразу стало теплее, и Эрагон воскликнул:

«Вот тебе и ответ!»

Когда он вернулся в спальню, Сапфира уже уютно устроилась в своём гнёздышке. Эрагон распаковал вещи, аккуратно разложил и развесил щит, латные перчатки, шлем и латы, затем стянул рубаху и снял тонкую кольчугу, подбитую кожей. Затем, обнажённый до пояса, сел на постель и принялся изучать идеально подогнанные звенья кольчуги, внезапно поражённый тем, сколь сильно они напоминают чешую Сапфиры.

«Наконец-то мы добрались!» — удовлетворённо вздохнул он.

«Да, долгое было путешествие. И нам ещё крупно повезло, что по дороге никаких особых неприятностей не случилось».