– У вас блюдо на двоих, оно и в меню так значится - "На две персоны". Это вы такой голодный или Арам такой щедрый?

– Скорее - последнее. Претендуете на роль "второй персоны"?

– Претендую, если вы не против и не настолько голодны.

– А пить?

– Пиво, как и вы. Что я могу для вас сегодня сделать?

– Минуточку.

Я показал Араму, следящему за нами из-за стойки, на свою кружку, затем поднял один палец. Он кивнул, начал наполнять кружку.

– Что можете сделать? Светлана попросила вас помочь мне с конструированием нескольких "оболочек".

Катя внимательно посмотрела на меня.

– "Оболочек"? Хорошо. И у вас есть для этого… - предоставила она мне возможность закончить фразу, заодно проверяя, одно и тоже ли мы с ней имеем ввиду.

– "Флэшка" с фотографиями, имена и приблизительные даты. А еще, хотя она меня об этом и не просила, у меня есть для вас премия. Положите ее на имя одной из своих "оболочек".

– Вы же знаете, что я делаю это не ради денег.
– сказала Катя, глядя мне в глаза через стекла своих прямоугольных очков.

– Знаю. Вы делаете это ради карьеры. И Светлана оформит вам перевод отсюда сразу же, как только доберется до нового места работы. Я говорил с ней вчера, она подтвердила. Но вы делаете это для меня, а я не могу помочь с карьерой, поэтому вы возьмете деньги. Я полагаю, что запасной личности хорошо иметь и запасные деньги. Мало ли что?

– Не только ради карьеры, на самом деле, но все равно - спасибо.

Подошел Арам с кружкой пива и тарелкой с приборами, расставил это все перед Катей, затем вернулся за стойку.

– Скажите, насколько я могу быть уверен, что такая система конструирования личностей не отслеживается?
– задал я самый главный вопрос.

– Невозможно. Наши записи являются первоисточниками. Иногда мы вынуждены что-то исправлять, какие то ошибки. И вся сеть иммиграционной службы рассчитана на то, что мы можем вносить изменения. Это распространяется и на записи задним числом. Ошибка, разумеется, но пока ее никто не заметил.

– А если заметят?

– Ничего страшного. Исчезнет возможность вносить записи, но отследить уже сделанные все равно никто не сможет. Есть лишь одна возможность проколоться - если я сама вас сфотографирую для карточки. Тогда ваша фотография сохранится еще на одном сервере, под другой датой. Не думаю, что их когда-нибудь кто-нибудь будет сравнивать, но в теории - это единственная возможность заподозрить обман.

– А номера карточек ни о чем не говорят?
– уточнил я.

– Лишь теоретически. Номера выделяются огромными сериями. На ворота номер один - сто тысяч карточек, на ворота номер два - еще столько же, и так далее, по всем Базам.

– То есть вы имеете ввиду, что эти номера так и числятся за каждыми "воротами" издавна?

– Да, именно так.
– подтвердила Катя.
– Поэтому дату въезда я могу ставить примерно до трех лет назад.

– Я в списке примерно с таким расчетом даты въезда и вписал. Как вам отдать все это лучше? Это небольшой конверт, там "флэшка", список и деньги.

– Я потом возьму у вас, когда будем перемещаться в туалет и обратно. Не хочу, чтобы кто-то видел, что мне что-то передают. И кстати - деньги не обязательны, я же сказала.

– Вы знаете, чем я занимаюсь?

– Нет. Знаю, что вас что-то связывает с госпожой Беляевой и с Орденом.

– Я - наемник. Точнее - возглавляю отряд наемников. Наемники - это те, кто воюет за деньги. И в данном случае я обратился к вам за услугой, необходимой мне для облегчения моей дальнейшей деятельности по зарабатыванию денег. Соответственно, эта услуга тоже должна оплачиваться.

В общем, на первый взгляд, платить Кате было совсем не обязательно, но на будущее было бы полезным, чтобы она воспринимала меня не как еще одно тягостное поручение "госпожи Беляевой", а как самостоятельное явление природы, от которого может быть и польза. Именно поэтому в конверте вместе со всем остальным лежали две плоских "колоды карт" достоинством в пятьдесят экю, по пятьдесят в каждой. Это здесь немало. Тем более что это все равно из денег Родмана, откуда пришло, туда и ушло. Как раз остатки от пятидесятитысячного аванса.

Вчера Катя меня предупредила, что на выполнение заказа уйдет весь день. У нее ожидался большой приток мигрантов, а заниматься моими делами она могла лишь тогда, когда оставалась в зале иммиграционного контроля одна. Около восемнадцати ноль ноль она позвонила мне на мобильный телефон, сказала, что все сделала и может уйти с рабочего места - сегодня новых мигрантов не ожидается, а, в крайнем случае, ее может подменить девушка с направления "Украина".