– Это вы так говорите, но я только и жду, что вы выкинете что-нибудь неожиданное.

– Например?

– Потребуете нового урока.

– Какого урока? – невинно распахнула глаза Сара.

– Обольщения. Поцелуя. Умения украдкой выскальзывать из душного тесного танцевального зала на прохладный ночной воздух… – Он поморщился. – Не знаю. Словом, что-нибудь возмутительное.

– А может быть, я решила пощадить ваши чувства, – сказала Сара. – Может быть, подыскала другого человека для продолжения своего образования? – И она незаметно скрестила пальцы и спрятала руку в складках платья.

– Одеты вы для этого как нельзя лучше. – Он мрачно посмотрел на ее грудь. – Скажите-ка, у вас хотя бы хватило скромности надеть под платье нижнюю юбку?

Сара нахмурилась. Снова он за свое.

– Как это по-джентльменски – задавать подобные вопросы!

Джарред был достаточно хорошо воспитан, чтобы признать ее сарказм справедливым. Он даже покраснел от собственной наглости. Обычно джентльмены и впрямь не задают подобные вопросы леди – а в особенности юным и невинным леди – в разгар бала.

– И все-таки, Джейс, чем вам не нравится мое платье?

– Ничем. Всем, – ответил он чистосердечно.

– Вот все и прояснилось! – сухо заметила она.

– Я, по правде говоря, не понимаю юмора ситуации, – напрягся он.

– Вы бы поняли, если бы видели сейчас свое лицо, – улыбнулась Сара. – Вы же хотели сбыть меня с рук. И предполагалось, что вы поможете мне найти другого претендента, а вы смотрите волком на каждого мужчину, который осмеливается на меня взглянуть.

– Только мой взгляд и защищает вас.

– Не глупите, – заявила она. – Мне ровным счетом ничего не грозит.

Он захохотал.

– В вас говорит неискушенная невинность, которая и не подозревает, в какой она опасности.

– Какая же мне может угрожать опасность, если вы здесь, чтобы меня защищать? – удивилась она.

– Такая, о которой вы даже не подозреваете, – пробормотал он.

– Вот, вы снова хмуритесь.

Он метнул взгляд на толпу юных бездельников, ожидавших, когда танцующие дамы поменяют кавалеров.

– В настоящий момент мой хмурый взгляд – это единственное, что спасает вас от гибели.

– Взбодритесь, Джейс. – Ее карие глаза лукаво блеснули. – Все время, пока мы танцуем, у вас такой вид, словно вам предстоит встреча с мадам Гильотиной.

– А почему бы мне не быть мрачным? – возразил он. – Встретиться с мадам Гильотиной – это еще полбеды. А мне в любом случае грозит опасность потерять голову.

Сара улыбнулась еще шире:

– Спасибо, Джейс. Это самое приятное из всего, что вы мне говорили.

– Я говорил вам и другие комплименты, – напомнил он. – Разве в экипаже я не сказал, что вы красавица?

– Сказали, – согласилась Сара. – И еще вы похвалили мою грудь. Я знаю, вы именно это имели в виду, когда смотрели на нее так, словно это витрина с французскими пирожными, которые вам не терпится попробовать.

– Черт побери, Сара, – процедил он сквозь зубы. – Я смотрел на вашу грудь, потому что ждал, что корсет вот-вот сползет вниз, повинуясь закону тяготения.

– И что вы сделаете, если это случится? – дерзко спросила она, поворачиваясь к нему спиной, как того требовала фигура танца, а затем снова лицом. – Попробуете, каковы на вкус пирожные?

Джарреда от ее слов кинуло в жар.

– Прекратите, Сара!

– Что прекратить?

– Флиртовать со мной, – предостерег он. – И подавать мне идеи, не то очень пожалеете, что выпустили джинна из бутылки.

– А разве такое возможно, Джейс? Неужели вам и правда грозит опасность потерять из-за меня голову? – Джарред уловил в ее голосе отчетливую нотку надежды. – За все годы нашего знакомства вы ни разу не намекнули, что я вызываю у вас какие-то чувства.

– Прежде всего я могу просто потерять терпение, – огрызнулся он. – И чувство юмора.

– Его-то вы уже потеряли, – заметила Сара.

– Тогда не вынуждайте меня терять хотя бы терпение, – вторично предостерег ее Джарред. – Это единственное, что у меня осталось. – И он закрыл глаза, пытаясь развеять образ, вызванный словами Сары. Но все равно продолжал представлять, как опускается на колени на мраморный пол, чтобы поцеловать прелестную грудь, которую она ему охотно подставляет. Только одному ему, поскольку Джарред не намерен был позволить никакому другому мужчине даже увидеть эту грудь. Тело его немедленно откликнулось на эту воображаемую картину, и, вынужденный продолжать танец, Джарред глухо застонал.