– Как же он глаза открывает?
– спросил Эдя недоверчиво.

– Да ты сам скоро поймешь! Такой человек зашкаливающий! С виду невзрачный, дряхленький, но в сердце у тебя как в книге читает! Но и суровый, конечно, чуть что не по нему - берегись. Привел я к нему на прием одну свою приятельницу, а она стала прикалываться. То да се, мол, сын у меня пропал, уж не знаю, что и думать. А мужик на нее посмотрел внимательно и говорит: «Сына у тебя никакого нет да и не будет уже. А вот зайди-ка ты к онкологу!» Она перепугалась и бегом к онкологу.

– И что нашли?

– Да нет, не нашли пока. Ты же знаешь врачей: пока ничего не видно, но продолжайте сдавать анализы. А точный диагноз только вскрытие покажет.

Грошиков затрясся от смеха. Смех у него был неприятный: точно трясли копилкой, внутри которой бренчала мелочь. Эдя поежился.

– И где живет твой гуру?

– Ага, проняло тебя!
– торжествующе воскликнул Грошиков.
– И меня в первую встречу тоже проняло! Я-то ехал к нему хохмы ради, а он как взглянул на меня - тут я понял: все, попал! Только учти - он не всех принимает… Человек не должен быть ему духовно чужд, иначе он не сможет ничем помочь. Прежде чем увидеть тебя лично, он захочет увидеть три твоих капли крови!

– Это еще зачем?

Грошиков затруднился объяснить.

– Так положено. Гарантия того, что ты действительно хочешь его видеть, а не от нечего делать. Так дашь три капли крови?

Эдю предложение не впечатлило. Он с детства терпеть не мог сдавать анализы.

– Как я тебе их дам-то? На зубок, как вампиру?
– поинтересовался он.

– Зачем на зубок? Купим шприц одноразовый…

– Нет уж, - отказался Хаврон.
– Не тянет меня!

– Тебе что, трех капель жалко? Доноры по стакану сдают, - сказал Грошиков.

Впрочем, настаивать он не стал. Взглянул на часы, хлопнул себя по лбу и заспешил.

– Извини, брат, я отчаливаю! У меня свидание! Клевая, я тебе скажу, девочка! Издали посмотришь - слюнки текут. Близко посмотришь - в обморок грохнешься.

Пока Эдя разбирался в этой запутанной характеристике, которую можно было растолковать и так и эдак, Грошиков подошел к дорогому джипу, припаркованному прямо на тротуаре, и с неосознанным собственничеством демонстрируя, что это его машина, небрежно похлопал ее по крыше.

– Мой рыдван! Ничего так - колесики пока крутятся.

– Ого! Отвертки нынче на подъеме?
– оценил Эдя.

– Какие там отвертки? Я уж и забыл о них. Говорю тебе: три капли - и сразу переть начинает! Так что, согласен? Учти, это я тебе по старой дружбе! Не кому попало предлагаю!

– Я подумаю, - сказал Эдя.

Грошиков сел в джип и укатил, старательно нарушая все правила, которые можно было нарушить на коротком отрезке дороги. Эдя проводил его задумчивым взглядом. Судя по всему, дела у его знакомого шли неплохо.

– Вот тебе и гуру, - сказал Хаврон.

Глава 6.

ИСПАНСКИЙ ПОЦЕЛУЙ ЯПОНСКОГО ЛЕЙТЕНАНТА

Люди, - решил я, - страдают потому,

что лишены чего-то, что они считают

благом, или потому, что, обладая им,

боятся его лишиться, или потому, что терпят

нечто, кажущееся им злом. Упраздните такое

убеждение, и все страдания рассеются.

Улита сидела в единственном кресле в квартире Эссиорха и, закинув ноги на стул, шевелила пальцами на ногах. Нетерпеливо сброшенные туфли валялись в разных углах комнаты. Эссиорх, недавно вернувшийся от скульптора Кареглазова, плескался в душе - смывал с себя смог и гипс.

Из кухни появился Корнелий. Он только что втянул в рот последнюю нить морской капусты, и теперь от него пахло йодом.

– Слушай! Выходи за меня замуж!
– с ходу предложил Корнелий.

– За чего?
– не расслышав, переспросила Улита.

– Замуж!
– повторил Корнелий.

Улита порозовела. Всякой девушке лестно, когда ее зовут замуж. Даже если она ведьма. Увы, приходилось отказывать и разбивать сердце.

– Обойдешься!
– ответила Улита.

Корнелий деловито кивнул. Дожевывая морскую капусту, он достал блокнот с пожарником и карандашом поставил минус. Улита заинтересовалась.

– Что ты делаешь?

– Ничего. Так, заметки для памяти, - уклончиво ответил Корнелий.

– Для памяти?
– с обидой переспросила Улита.
– Хочешь сказать, без блокнота ты забыл бы, что я тебе отказала?

Корнелий не стал это отрицать.

– Ну… э-э… день длинный, впечатлений много… - сказал он.

Улите его уклончивость не понравилась. Ничего себе день длинный, впечатлений много! Женщина за всю жизнь может ни разу не поинтересоваться, как звали дедушку ее дедушки и кто он был по профессии, может с легкостью забыть номер собственного сотового, но никогда не забудет человека, сделавшего ей предложение. Даже если она ему отказала.