– Все, как в пророчестве моего морока!
– сказала Ирка.

– Что?
– недоумевающее переспросила Гелата.

Ирка рассказала. Оказалось, Гелата слышала это пророчество и раньше, вот только история с заговорившим мороком сильно ее заинтересовала, и она стала выпытывать ее во всех подробностях.

– Ясно!
– перебивала она Ирку через каждые три слова.
– А как ты… Хотя и это ясно! А как часто ты вообще… Стоп! Можешь не отвечать, я поняла!…

Ирка, поначалу пытавшаяся что-то говорить, в конце концов ограничилась тем, что, отвечая на вопрос, подавала один-два невнятных звука, после которых Гелате все становилось ясно.

Ирка попыталась представить, как эта торопыга читает книги. Должно быть, открывает на первой странице, чтобы примерно понять, как зовут героев, и сразу решительно распахивает книгу в самом конце.

– А, ну да… Так я и думала! Эти двое поженились, клад нашли, а лишнего ухлопали! Ясно! Что у нас там дальше по плану?
– говорит Гелата и вскакивает на стол, чтобы зашпаклевать трещину на потолке, или изгоняет из ванной застрявшего там рыжего амбала, обнаружившего припрятанную от него «пшикалку».

Неожиданно перестав задавать вопросы, Гелата сорвалась с места.

– Значит, так… - сказала она решительно.
– Фулона, конечно, против, чтобы тебе рассказывать, и я даже поклялась ей этого не делать, но…

– Ты собираешься нарушить клятву?
– удивленно воскликнула Ирка.

Гелата укоризненно пошевелила губами, как человек, которого пытаются поймать с поличным. Причем пытается поймать тот, в чьих интересах все и совершается.

– Ну это не столько клятва, сколько обещание! Опять же мы можем поступить как маги! У этих хитроманов есть чему поучиться, - заявила Гелата.

Прежде чем Ирка выяснила, как поступают маги, валькирия воскрешающего копья вспорхнула на стул. Мелькнула крепкая, крайне решительная нога с красной пяткой. Встав на цыпочки, Гелата сняла со шкафа нечто, и на столе воцарилась жуткообразная багровая зверушка, покрытая крупными черными пятнами. Кроме пятен у нее были два усика, добрые глазки-пуговички и подозрительно зубастый рот. Ногами чудовищу служили темные веревочки, в большом количестве болтавшиеся по краям.

– Не правда ли, она у меня милашка?
– нежно промурлыкала Гелата и, выбив о колено пыль, поцеловала зверушку прямо в пятна.

– Кто это?

– Ни за что не угадаешь! Так китайцы представляют себе божьих коровок!
– объяснила Гелата.

– Где ты ее взяла?

– Единственный подарок моего качка! Надеюсь, он хотя бы купил ее, а не выжулил у какого-нибудь ребенка, которому кажется, что пять копеек больше, чем сто рублей, потому что они железненькие.

– Он и на такое способен?
– ужаснулась Ирка.

– Ха, ха и еще раз ха! Знай, дитя мое: мужчины хитры и коварны!
– произнесла Гелата с таким пафосом, точно открывала Ирке величайшую истину.

Словно пронюхав, что речь идет о нем, в комнату ввалился ее амбал. Ирке стало понятно, почему несколько минут назад он довольно ржал. Ногой оруженосец толкал пластилиновый ком, удрученно мигавший четырьмя глазами. Ирка даже пожалела комиссионеров, с которыми поступили так круто.

– Че вы от меня закрылись, а?… Все секреты? Слышь, Гелат, а пожрать ты че-нибудь купила?
– поинтересовался оруженосец.

Валькирия воскрешающего копья поискала, чем в него кинуть, но не нашла ничего, кроме божьей коровки, которая нужна была ей совсем для другой цели.

– Макс, опять забылся? Выйди, а потом зайди и спроси то же самое еще раз, но уже нормально!
– произнесла валькирия ледяным голосом директора хладокомбината.

Оруженосец удивленно посмотрел на Гелату, почесал пузо, неторопливо нашел программу телевидения и вышел, пиная перед собой ойкающий пластилиновый мяч.

– Он у меня гордый! Раньше чем через пятнадцать минут точно не простит!
– шепнула Гелата Ирке.
– А пятнадцати минут нам вполне хватит, чтобы…

– Ясно! Так давай скорее!
– поторопила ее Ирка.

Валькирия воскрешающего копья покосилась на нее с неудовольствием. Как все люди, которые сами обожают перебивать собеседника, Гелата терпеть не могла, когда перебивают ее саму.

Еще раз убедившись, что дверь закрыта, Гелата нежно клюнула губами игрушку, повернулась к Ирке спиной и, обращаясь к божьей коровке, произнесла:

– Корова, тебе никогда не приходило в голову, почему другие валькирии не любят валькирию-одиночку? Разве это не жестоко? Не несправедливо?

– И правда, несправедливо. Я об этом уже думала, - неосторожно согласилась Ирка.