Множество еврейских имён в технике, в науке и её приложениях, – сколько же лучших сил нескольких еврейских поколений было брошено именно в науку и технику. Пролистывая только биографические тома Российской Еврейской Энциклопедии (РЕЭ), которая рассматривает евреев лишь родившихся или живших в России, – как не оценить этот долгий и выразительный перечень учёных с их разнообразными зримыми достижениями. Изобилие успешливых талантов. (Но, знать, и социальная дорога была им открыта.)

Конечно, и науке приходилось платить политический налог. Вот (1931) – «первая всесоюзная конференция по планированию науки». Академик Иоффе: «Современный капитализм уже неспособен на техническую революцию», она возможна только как результат социальной революции, «превратившей варварски-отсталую Россию в Социалистический союз республик». Дальше – о руководстве пролетариата в науке, только при советском строе наука и свободна. – Налётчик-философ Э. Я. Кольман («один из главных идеологов советской науки в 1930-е годы», громил московскую математическую школу): «мы должны… установить трудовую дисциплину в научной работе, перейти на коллективные методы, – на соцсоревнование, на ударничество», наука идёт по плану «благодаря силе пролетарской диктатуры»; каждый учёный должен изучать «Материализм и эмпириокритицизм». – С энтузиазмом подхватывает академик А. Г. Гольдман (Украина): «Академия сейчас возглавила борьбу за марксистскую диалектику в науке»! [962]

Еврейская энциклопедия итожит: «Именно в конце 1930-х гг. роль евреев в различных сферах жизни советского общества достигла своего апогея за весь период существования советской власти». По переписи 1939 года 40% всего самодеятельного еврейского населения составляли служащие. К категории интеллигенции было отнесено около 364 тысяч человек. Из них – 106 тысяч инженерно-технических работников, или около 14% работников этой категории в стране; 139 тыс. руководителей различного уровня, или около 7% всех управленцев в СССР; «39 тысяч врачей, или немногим менее 27% всех врачей; 38 тысяч учителей, или более 3% всех учителей; «более 6,5 тыс. писателей, журналистов и редакторов, более 5 тыс. актёров и режиссёров, более 6 тыс. музыкантов, немногим менее 3 тыс. художников и скульпторов, более 5 тыс. юристов» [963] . – По мнению Энциклопедии, «столь внушительные успехи национального меньшинства, даже в ситуации декларированного режимом интернационализма и братства народов СССР, создавали предпосылки для ответной реакции государства» [964] .

Сталин в своей политической карьере немало попользовался союзами и блоками с еврейскими вождями компартии и опирался на многих лидеров второго ряда. А уж к середине 30-х годов он, на примере Гитлера, видел, как невыгодно поставить себя в мире, объявясь врагом евреев. Но недоброжелательство к ним, надо думать, обитало в его сердце постоянно (подтверждают это и мемуары его дочери) – хотя даже и близким проводникам своей политики он, вероятно, не давал этого почувствовать. Однако, широким фронтом борясь против троцкистов, он, конечно, видел для себя и эту сторону: ещё рассвободиться, сократить влияние евреев в партии. А тут, кажется, приближалась и война? и Сталин стал угадывать, что скоро его не вытянет «пролетарский интернационализм», а вознуждается он в понятии «родины», да даже и с большой буквы.

И вот социал-демократ С. Шварц, обрыдав антиреволюционное перерождение ВКПб, – «небывалая по своему размаху «чистка» правящей партии, фактическое уничтожение старой и создание вместо неё (под старым названием) новой компартии, новой по своему социальному составу, по своей идеологии», – отмечает и «постепенное оттеснение евреев на задний план во всех сферах общественной жизни» с 1937 года. «Среди старых большевиков с партийным стажем до прихода партии к власти и тем более с дореволюционным стажем процент евреев был заметно выше, чем в среднем в компартии, и в более молодых поколениях процент евреев с годами всё уменьшался… В рамках [чистки] сошли со сцены почти все евреи-коммунисты, игравшие сколько-нибудь значительную роль» [965] . Самое видное исключение – Лазарь Каганович. И ещё с 1939, после всех разгромов, призвали в зампред Совнаркома – испытанную Землячку, а заместителем наркома иностранных дел С. Дридзо-Лозовского [966] . – В широкой же картине – обозреватель пишет с основанием, да мы и сами обильно это показали.

С. Шварц добавляет, что во 2-й половине 30-х годов «для евреев постепенно были закрыты высшие учебные заведения, подготовляющие будущих работников ведомства иностранных дел и ведомства внешней торговли, высшие военные учебные заведения» [967] . – И. С. Гузенко (известный перебежчик из СССР) передавал слухи, что с 1939 была введена – абсолютно негласно – и процентная норма приёма евреев в ВУЗы.

А в 90-е годы пишут открыто, что будто Молотов, весной 1939 принимая наркомат иностранных дел, на сборе личного состава объявил: «Мы здесь навсегда покончим с синагогой» – и стал увольнять евреев уже в тот же день. (Литвинов ещё пригодился в войну послом в США, а уезжая оттуда в 1943, имел смелость передать Рузвельту от себя личное письмо, что Сталин развязывает в СССР антисемитскую кампанию.) [968]

К середине 30-х годов произошёл дальнейший подъём симпатий европейского еврейства к СССР, его объяснил Троцкий в 1937, на своём пути в Мексику: «Широкие круги еврейской интеллигенции… поворачивались в сторону Коминтерна не из интереса к марксизму и коммунизму, а в поисках опоры против агрессивного антисемитизма» – германского тогда [969] . И этот самый Коминтерн – одобрил пакт Риббентропа-Молотова! Договор тот – стал смертным ударом по восточно-европейскому еврейству.

«В сентябре 1939 года сотни тысяч польских евреев бежали от наступающих немецких армий, уходя всё дальше и дальше на восток и стремясь проникнуть на территорию, занятую Красной Армией… В первые два месяца это им удавалось, ввиду благожелательного отношения советских властей. Немцы нередко поощряли это бегство». Но «в конце ноября Советское правительство закрыло границу» [970] .

В разных местах фронта складывалось по-разному: в одних местах еврейских беженцев вовсе не пропускали, в других широко принимали, затем иногда перегоняли назад к немцам. Всё же считается, что тем или иным путём около 300 тысяч евреев перебралось в первые месяцы войны из Западной Польши в Восточную, и Советы потом их эвакуировали дальше вглубь СССР. От них требовали, чтоб они регистрировались как советские граждане, но многие польские евреи не спешили принимать советское гражданство: ведь война скоро кончится, и они опять поедут домой, или в Америку, или в Палестину. (Перед советским режимом они уже тем самым попадали в положение ПШ – «подозреваемых в шпионаже», тем более что ещё пытались сноситься с родственниками в Польше.) [971] – Всё же, читаем в чикагском «Часовом»: Советский Союз «приютил девять десятых всех спасшихся от Гитлера европейских беженцев-евреев» [972] .

По переписи января 1939 в СССР было 3020000 евреев. Теперь, с оккупацией Прибалтики, части Польши и беженцами, добавилось ещё около 2 миллионов, – и, значит, всего стало почти 5 миллионов [973] . Если к 1939 евреи по численности стояли на седьмом месте среди народов СССР – то после присоединения всех западных областей стали четвёртым народом СССР, после трёх славянских. «Заключённый 23 августа 1939 года между Третьим Райхом и Советским Союзом договор о взаимном ненападении вызвал серьёзные опасения за будущность советского еврейства. Однако политика Советского Союза по отношению к его еврейским гражданам не изменилась». И, хотя мы встречаем свидетельства также и обратных депортаций, в общем, «за 20 месяцев советско-германского сотрудничества правовое положение еврейского населения осталось непоколебленным» [974] .